– Это не про Шестакова. Восточная дребедень, как ты выразился, всего лишь ширма, за которой он что-то прячет.

– Так загляни за ширму!

– Пытаюсь. Пока не получается.

Глория лукавила. То, что брезжило «за ширмой», пугало ее. Там в синеватых сумерках всплывали образы царя Соломона и царицы Савской… африканская саванна… мертвые лица людей… круглая золотая пластина…

– Значит, надо проследить за доктором, – сердито бросил Роман.

– Сначала за Машей Веткиной.

– Она была в приемной? Как ты ее узнала?

Глория с улыбкой подняла палец к потолку.

– Мне был голос свыше.

– Издеваешься? – обиделся он.

– Вовсе нет. Едва она вошла, я сразу почувствовала ее флюиды. Она связана с Шестаковым какой-то тайной. Они не только любовники. К тому же ее зовут Маша.

Лавров повел плечами и фыркнул. Сколько в Москве Маш – не перечесть.

– Эта женщина жутко ненавидит Тамару, – добавила Глория. – Готова порвать ее на куски. Кстати, ты должен был видеть, как она входила в парадное. Яркая особа, в твоем вкусе.

Сыщик действительно засмотрелся на грудастую барышню в брюках-дудочках. Он скривился и пробормотал:

– Черненькая? С голыми плечами?

– Говорю же, в твоем вкусе, – рассмеялась Глория.

– Она приехала вон на том красном «Фольксвагене». Дамский вариант.

– Остынь, Рома. У этой гламурной брюнетки уже есть любовник. Тебе не обломится.

– Ты уверена, что сообщения с угрозами посылает именно она?

– Держу пари! «Платье для похорон» – ее стиль. Она помешана на одежде. В голове – преимущественно секс и тряпки. Ради этого она пойдет на многое. Проследи за ней и выясни, где живет, чем дышит.

– Думаешь, она способна на убийство?

Глория промолчала. «Туарег» стоял на открытом месте и нагрелся от солнца. На бульваре в тени лип отдыхали пенсионерки. Сверху на город лилось синее небо. Все застыло в жарком безветрии. Стекла окон были опущены, но вязкий как желе воздух не двигался.

Лавров испытывал двойственное чувство желания и злости. Глория дразнит его, не приближает окончательно, но и не гонит. После редких ласк она делает вид, что между ними ничего не было. Их отношения напоминают затяжную партию в шахматы, до которых Глория – большая охотница. Сыщик уже не чаял выиграть партию. Он довольствовался тем, что она давала ему.

Бывают разные виды любви. У них с Глорией – любовь-поединок. Что достанется тому, кто одержит победу? И надо ли ее одерживать?

– Хочу кофе. Ты взял термос? Эй!.. Ты меня слышишь?

– Я все выпил, пока ждал тебя, – очнулся Роман.

– Тогда купи мороженое. Духота, сил нет.

Он послушно сбегал к лотку и вернулся с двумя порциями пломбира.

– Белорусский, натуральный…

Когда Маша выпорхнула из парадного и направилась к своей машине, мороженое уже было съедено. Глория вытерла руки влажной салфеткой, протянула такую же сыщику. Тот мотнул головой и включил зажигание.

Красный «Фольксваген Гольф» водил их за собой часа три. Магазины, солярий, опять магазины. Маша, покачиваясь на высоченных шпильках, казалась неутомимой.

– С ума сойти, – присвистнул Лавров. – Как можно держаться на этих ходулях?

Изнывая от скуки под торговым центром, сыщик созвонился с бывшим сослуживцем, продиктовал тому номер «Гольфа» и попросил установить владельца.

Глория дремала. В ее сознании происходила подспудная работа. Мелькали картинки, теснились мысли. Доктор Шестаков, развалившись в кресле, курил трубку… кто-то метался в дыму пожара, звал на помощь… кто-то рубил на куски черных африканских идолов… кто-то тонул в ледяной полынье…

– Паша! – вскрикнула она.

Утопленник схватил ее за плечо, начал трясти…

– Проснись… проснись же…

Она открыла глаза и увидела встревоженного Лаврова. От сладкого мороженого ее слегка подташнивало. Может, этим объясняются мрачные видения.