Потянув на себя дверь, та со скрипом открылась, а в лицо сразу повеяло теплом и запахом табачного дыма:

– Соседи опять курят дома. Общая вентиляция – это ужасно, – раздражённо я прошипел, поморщившись.

Открыв дверь своего жилища, я ощутил небывалую усталость, упавшую откуда-то на мое забитое тело, а ещё что-то в груди мешало вздохнуть.

– Ааа как же все бесит, ухожу на работу – темно, прихожу с работы – темно, не люблю я эту зиму! Но хватит скулить! – одернул я сам себя.

Оказавшись в тёмном и вонючем дымом пространстве комнаты, я закрыл за собой скрипучую дверь, на автомате вслепую, кинув ключи на стол справа и нащупав на стене выключатель, включил свет. В глаза ударил яркий белый свет, осветивший ярко-белую, светлую, небольшую, как сейчас модно говорить, квартиру-студию размером 3 на 4 квадратных метра, со встроенной блестящей бежевой кухонькой в прихожке.

– Вот оно, мое царство…

Три года назад перед тем, как я в неё въехал, она выглядела совсем по-другому и напоминала пристанище бомжей, пожелтевшие стены с непонятными пятнами, две дыры в стене, ободранный потолок, разбитые светильники, засранная кухня и ванная комната – это далеко не весь список "приятностей", встретивших меня здесь тогда и это нормально.

Просто до меня, в этой квартире пару лет жила русскоязычная семейная пара корейцев, родом из Узбекистана, но теперь тут все иначе. Включённый свет поначалу слепит мои глаза, но постепенно глаза привыкают, и вот я уже могу разглядеть справа от себя кухонную гранитную столешницу, на которой лежат мои ключи, газовую плиту на две конфорки, кухонную вытяжку, пару настенных шкафчиков и раковину, в которой стоит синяя кружка и валяется шкурка от банана, которым я завтракал.

Слева от меня находится холодильник, вдоль правой стены сразу за кухонным гарнитуром – вешалка, на которой горой навалены вещи, за вешалкой белая тумбочка, а на ней серая микроволновка и в углу на полстены стеклянный столик, на который вознесён, глава этого дома – метровый плоский телевизор. Прям посереди комнаты, на против меня шириной около двух метров, расположено окно, именно из-за этого окна я и выбрал эту квартирку, именно в этом окне по утрам я вижу первые лучи солнца, и именно вид из этого окна стоит того, чтобы каждый день приходить сюда. До этого я два года собирал деньги, отправлял их на родину и не мог себе позволить нормальные жилищные условия. Жил только в самом дешёвом мотеле в русском районе, в сыром, прокуренном номере с липкими стенами, плесенью на шторах, тараканами и живущей где-то между стен крысой под потолком. В той комнате не было ни кухни, ни нормальной раковины, но самым ужасным для меня было то, что окно в том мотеле выходило в стену, через которое можно было лишь с горестью почувствовать ограниченность и безысходность. Здесь же, в этой квартире, открыв окно, можно было увидеть небо, погрузившись в свои мечты, встретить первые лучи утреннего солнца, и погреться ими, довольно прикрыв при этом глаза, а по ночам можно было «повыть на луну». В окне было то пространство, которого в Корее практически нет, нет той широты, которая требуется русскому человеку.

Так понесло меня в лирику и в глубину души русской, но вернемся и осмотрим комнату до конца. Посередине белой комнаты, в которую я только что вошел, стоит мой трон – напольное кресло, именно напольное. Это вид такой мебели в Корее, кресло без ножек. Есть такой традиционный стиль половой жизни в Корее, он популярен до сих пор и заключается в том, чтобы сидеть на полу, кушать на полу и спать на полу. Вот и у меня тут половая жизнь, так что даже кровати в углу не найти, а всего лишь топчан – тонкий мягкий матрас с четырьмя подушками. Это все что было в комнате из мебели, но хочу сказать, что мне этого вполне хватает для комфортной жизни.