. Я ощущал бесконечную, неизбывную тоску. Зачем я здесь? Для чего я живу? Я давно бы хотел умереть, чтобы избавиться от бесконечного горя, от постоянной тоски, от неизбывного одиночества. Заткнуть бы уши и не слушать эту прекрасную как сама смерть мелодию, это чудесное пение. Но нет. Никак невозможно. Моё сердце рвалось на части, по моему лицу текли горькие слезы. Я поднял руки и уткнулся лицом в ладони и изо всех сил врезался лбом в рукоятку ножа в виде скалящегося медведя. Врезался так, что искры из глаз посыпались.

Пение Сирин прекратилось. Я рыдал, всхлипывал, вытирал майкой сопли и никак не мог остановиться, но Сирин посмотрела на нож и лишь вздохнула.

– Я знаю, что не по своей воле хотел ты украсть яйцо, – сказала Сирин. Теперь только от её голоса у меня хлынул новый поток слёз. – Ты получил заслуженное наказание, но Велес, мой повелитель, покровительствует тебе. Я подарю тебе великую милость, ты будешь помнить об этом дне, песни мои забыть никто не в силах, но впечатления от них сгладятся в твоём сознании и не будут иметь над тобой прежней власти.

Я плохо понимал, что говорит мне птица Сирин, лишь был благодарен ей, что она больше не поёт, и был готов молить её, чтобы она спела снова. Моя голова и сердце готовы были взорваться от противоречивых желаний. Должно быть, наркоман так жаждет новой дозы, даже понимая, что она его убивает.

Сирин взмахнула совиными крылами и легко взмыла в воздух, породив волну ветра, я, не ожидав этого, не удержался и опрокинулся на спину. Сирин же, закрыв крыльями остатки света, бесшумно спикировала на меня и, не успел я испугаться, как оказался зажат птичьей лапой поперёк туловища. И как подо мной засвистел воздух, в мгновение ока мы оказались высоко над землёй, лишь мельком я видел, как удалялся гигантский дуб. Мы улетали прочь из лукоморья и летели в сторону тёмного леса. Сирин взмыла высоко, выше дуба, сверху циклопическое дерево выглядело как зелёный остров, позади него я разглядел блеск моря. Эх, так и не искупался. Настроение моё постепенно улучшалось, видение, навеянное песней Сирин, словно забылось, будто старинная давно знакомая страшная сказка. Ох, же ж! Божественная птица Сирин! Пока сам не встретишься и на себе не почувствуешь, никогда не поймёшь всю её страшную силу. Сколько ни рассказывай. Вот ещё бы птицу Алконост послушать, что поёт прекрасные песни о жизни. Цыц, даже мечтать об этом не смей! Не дай Бог сбудется. Ты едва выжил, и хорошо если после всего этого не свихнёшься. Если Сирин правду сказала, то не должен. Велеса за то благодарить надо. Сколько раз уже мне его нож помог, буквально жизнь спас. Я крепче сжал кулак на рукоятке ножа, не потерять бы.

Сирин неожиданно круто спикировала, земля приближалась с пугающей скоростью. Я не понимал, что собралась делать птица, под нами была лишь трава, ровное зелёное поле. Когда я уже решил, что птица решила покончить вместе и свою жизнь и мою, разбившись, упав с высоты, как Сирин расправила крылья и бесшумно, как все совы, заскользила над самой землёй. Если бы Сирин не поджала одну лапу, я бы оказался в траве, что на такой скорости было бы крайне неприятно. При такой стремительности полёта трава секла бы не хуже мечей, я был бы исполосован вдоль и поперёк. Я с опаской смотрел на стебли, проносившиеся в каком-то метре от моего лица, и не понимал, что задумала великая птица. Вдруг Сирин сделала движение свободной лапой и тут же начала набирать высоту. Я извернулся и увидел, что во второй лапе был зажат чёрный пушистый кот. Кот тут же попытался перекинуться в свою большую форму, но это ему совсем не помогло. По сравнению с птицей Сирин, он всё равно был, как мышонок в лапе совы. Сирин лишь покрепче сжала когтистые пальцы, и кот мгновенно вернувшись к обычному размеру, вцепился всеми лапами в один из пальцев Сирин. Ну, да! Если он свалится с такой высоты, ему, пожалуй, ничего не поможет. Так что будет сидеть и не рыпаться.