Красавица. С тонкой талией, высокой грудью, плавной походкой. Только не с лебедушкой на реке её можно сравнить, а со змеёй, медленно ползущей по берегу. Кажется, при каждом шаге она немного пружинила ногами и извивалась всем телом. Лицом пригожа, с белоснежной кожей, огромными зелёным глазами, яркими алыми губами, точёным носом. Волнистые волосы, как брусничный сок, спускались аж до бёдер. А осанка какая, а взгляд! И похожа на Горыныча, и нет. Сестра, Дивислав сказал? А родители-то у них одни или как? Больно уж разные. Да и Счаста вся прям королевна, во всяком случае, себя так держит. Недобрая королевна, хитрая, умная. Такая сладкими речами заговорит, вином-медом опоит, что и не почувствуешь яд на дне кубка, а утром уже поздно будет.
В руке Счасты был посох, чёрный и старый. Вместо набалдашника – голова змеи с глазами-изумрудами. Она наступала на Горыныча.
– Непутёвый братец, неужели ты думаешь, что сможешь сбежать к людям и позабыть обо всем?
Он неожиданно потерял вид рубахи-парня и нахмурился. Глаза у него тоже зелёные, но куда темнее, чем у Счасты. И черты лица вдруг стали будто из камня вырезанными.
– А не много ли ты на себя берёшь, сестрица милая? – вкрадчиво спросил он, и от ужаса у меня похолодели руки и ноги.
Вид обманчив, истинная суть обоих – холодная и страшная, чуждая нам.
– А как же не брать? – в тон ему ответила она. И снова сделала шаг.
Горыныч вдруг протянул руку и схватился за посох Счасты. По тому вмиг пронеслась золотистая молния. Счаста охнула и отпрянула.
Горыныч стукнул посохом о пол, пещера задрожала:
– Хочешь играть в королевну – играй. А меня не трожь – добром это не кончится, – почти прорычал он, сверкнув нечеловеческими очами.
Я невольно вздрогнула, перед глазами всё смазалось, завертелось в безумном танце. Несколько мгновений будто ничего не происходило, а потом я почувствовала на талии сильную руку Дивислава, который поддерживал и не думал отпускать.
– М-да, – еле слышно выдохнул он. – Всё куда сложнее, чем я думал.
Глава 6. Сборы в Удавгород
На ночь Дивислав всё же остался у меня. После произошедшего он был хмур и неразговорчив. На попытки расшевелить его почти не реагировал. Однако моей настырности позавидовала бы Забава в момент обворожения очередного кандидата в мужья.