– Люди, говорите тише! – призвала Нинсург человеков.

Они не остановливались, не складывали руки по швам и не слушали.

– Лучше – больше богам молитесь! – говорила она, – Искренно! Толк тогда будет!

Но люди уже давно всерьез не молились, так давно, что забыли даже, как делать это. В храмах стаи собак жили, в храмах вороны каркали и роняли помет.

« Как переселить их в мир параллельный? Как совместить этот мир и параллельный? – думал Энлиль, – Чтоб работали они там, а результаты сюда приплывали?

– Сердце человека сделала ты не должным образом! – сказал Энлиль, – Разума в него немного вложила! Зачем такой длинный язык им дала? И говор этот противный? – но ни Нинсург, ни Нинлиль рядом не было, он разговаривал сам с собой.

«Прилетел… – подумал он, когда понял».

– Много их… много..,– говорил на следующий день Энлиль Нинлили, жене своей, – Только водой смыть их можно!

– Тогда приносить жертвы, молится они вообще не будут! Подумай!

Но сотворил в сердцах Энлиль жуткий морок, его большую сеть на людей он накинул! Бог приказал – чума на них напала! Сын его, владыка судьбы, Намтар уменьшил их гомон!

– Все равно очень громко! Еще больше уменьши звук их ! Проряди еще их ряды!

– Отец! Работать некому будет!

– Сделай так все-равно! Они размножаются быстро! Может, потомки их лучше будут! Должны! А этих пусть Нинлиль в параллельный мир переселит, майю на них напустит! Мы в своем мире одни будем! Больше они нас не увидят!

Главному богу виднее.

– Хорошо,– сказала Нинлиль. Но сделала по другому: не со всеми сделала это.

Но гвалт их не утихал. На улицу невозможно выйти было. Окна не откроешь.

– Схитрила ты! Но я не держу на тебя зла, так устроено небо, ты знаешь! – узнав про это, любя, сказал ей Энлиль, – Но Нинсург их все равно переселит!

Удивилась Нинсург его тихому примирению с супругой, даже создала для людей сторожей рождения, а Оморка выпустила демона голода Пашиту.

Голод исказил людей. По наступлению первого года худыми стали их длинные ноги, узкими стали их широкие плечи. Вдоль улиц брели они согнувшись. По наступлению второго года дочь караулила мать в воротах, но мать не открывала дочери двери. Следила дочь за весами матери, следила мать за весами дочери. По наступлению третьего года дочерей своих они съели, сыновей употребили в пищу. Семьи истребляли друг друга. Их лица покрылись солодом смерти. Людям недоставало жизни.

И обратились они к Энки, послали к нему своего представителя Шумера. И отметил его Энки. Он уста открыл и молвил научения:

– Собери старцев пред своими вратами! Совет держи! Так скажи им: "Прикажите, вестники пусть объявят всей стране громогласно: "Вы не чтили богов ваших!Молитвой не славили богинь ваших! Но постройте храм Намтару, хлебы печеные перед ним поставьте, мукой сезама воздайте жертву! Благовония жгите!Устыдится Намтар пред дарами, удержит руку!"

Храм Намтара люди воздвигли в граде. Делали воскурения все время. Дары на алтарь подносили.

Прошло некоторое время. Энки, выбрав благоприятный час, пришел к Энлилю.

– Храм новый, большой воздвигли они – твоему сыну! Благовония курят! Жертвы приносят! – сказал Энки и, промолчав немного, добавил, – Брат мой, человечество стонет! Работать на нас в полную силу не может! Будь милосерден! Ведь они мне, как дети!

– Ладно, ослаблю я гнев свой!– согласился Энлиль.

«Легко согласился братец что-то! – подумал Энки,– Не задумал ли худое?» Что-то кольнуло в груди.

– К вам Нуск, владыка, – доложил привратник, когда Энки удалился.

– Пусти! – приказал Энлиль, гладя своих леопардов.

Нуск вошел в палаты, упал ниц перед Энлилем и сказал тихо: