– Привет, Клечек-кун! – здоровается она.

– Привет, – киваю я, а затем обвожу взглядом класс. – Как тут у вас интересно. Даже завидую.

– А что делаете вы у себя?

– Мейд-кафе, – подавленно бросаю я. – Скажи, за сколько можно продаться в твой класс помощником?

– Ха-ха! – она усмехается моей шутке. – На самом деле, мы хотели делать мейд-кафе, но я настояла на идее с играми. Поначалу они не особо хотели, но теперь, похоже, их за уши не оттащишь.

– А ты староста класса?

– Ага!

– Завидую я им.

– Да не шути, я тот ещё тиран.

– Зато не надо переодеваться и можно весело провести время, – отмахиваюсь я.

– Жалко, что тебе это всё не нравится, – вздыхает она. Мы выходим в коридор, чтобы не толпиться в дверях, и решаем пройтись по школе.

– Да не то что бы, – говорю я задумчиво. – Сама идея просто прекрасная. Реклама школе, ученикам досуг и самовыражение. Если бы это всё проходило бы у меня в Германии, если бы со мной были бы мои друзья, то я бы мог получать от этого удовольствие. Но здесь люди не имеют ко мне практически никакого отношения, я их не знаю, они не знают меня. И весь смысл теряется.

– Ну, – Макото склонила голову. – Мы все друг друга не знаем, когда приходим в школу. И даже новый учебный год начинаем с другими людьми. Но мы же можем узнать друг друга, познакомиться. Завести друзей, – она замолкает и медлит со словами, словно боясь оступиться. – Ты не хочешь попробовать проще смотреть на окружающих? Может быть, они захотят принять тебя, если ты захочешь принять их. Не ждать от них враждебности, а просто попробовать поговорить и узнать друг друга.

Она замолкает, и мы идём в молчании, пока я обдумываю эти слова. На самом деле в них намного больше истины, чем кажется. Может быть, всё дело именно в том, что я всех отталкиваю и пытаюсь защищаться. Вижу в каждом слове оскорбление. Но вот я сейчас иду рядом с Макото и не чувствую угрозы. Я готов выслушать её, прислушаться к её словам. И Хироши-тян тоже. Я не буду кидаться на неё или ощетиниваться. Хотя ещё неделю назад я её даже не знал. Но за время работы в архиве я привык к её болтовне, вопросам и наивности. Значит, я могу привыкнуть и к остальным, могу подружиться с разными людьми. И в моём классе тоже. Если не смотреть предвзято и не делать намеренных различий, то такие ли мы разные? Им столько же лет, сколько и мне, мы росли в одном мире. Да, в разных культурах, но так ли это разделяет нас? Можем ли мы, если захотим, говорить на одном языке? Можем, наверное, раз я говорю с Санадой-сан и Хироши-тян.

– Наверное, ты права, – бормочу я, пока мы идём дальше.

– Что?

– Да ничего, я просто задумался. Извини.

– А ты куда-то шёл?

– Вообще, в библиотеку, отрабатывать.

– Вот как… – протянула она. – Тогда, наверное, удачи тебе.

– Да, и тебе тоже, – мы расстаёмся как раз у двери библиотеки, и я впервые испытываю сомнения в том, чтобы зайти. Но всё равно открываю дверь.

– Добрый день, сенсей, – здороваюсь я с библиотекаршей. Это милая женщина за 70, которая с теплом относится к ученикам. Приятная старушка, честное слово.

– Добрый-добрый, Клечек-кун. Пришёл и сегодня помогать?

– Да, конечно. А где Хироши-тян?

– О! Она не говорила? Она помогает в своём классе с подготовкой к фестивалю.

– Наверное, забыла, – я автоматически смотрю в телефон и вижу сообщение, оставленное помощницей библиотекаря. Нет, она не забыла, это я проглядел. – Вот оно как, – протягиваю я. – Ну, тогда, я один сегодня.

– Да тебя тоже освободили от отработки. Сейджи-сенсей приходил и передал, что ты на время фестиваля можешь не приходить, – проговорила старушка. – Так что иди, получай удовольствие от юности. Она ведь так коротка…