А что ещё матери нужно, как не о сыне поговорить? Потёк ручейком женский разговор.

Виктор сидел возле дома в машине и не мог найти в себе силы подняться в квартиру. Днём он съездил в банк, кредит ведь был на нём, и официально Роман никакого отношения к нему не имел, как, собственно, и компания, ради спасения которой эти деньги добывались в своё время.

Виктор частенько не успевал в срок погасить ежемесячный платёж, денег в компании просто не было, а у него отсутствовали другие источники дохода. В банке разговор был короткий: девушка-операционист по работе с должниками абсолютно бесцветным голосом сообщила, что ему следует в трёхдневный срок вернуть кредит либо банк выставит на торги квартиру, находящуюся в залоге.

Сильно встревоженный, хотя нет – просто в ужасе, он поехал в офис, к Роману.

– Рома, всё плохо. Банк требует срочно выплатить весь кредит, расторгает кредитный договор либо будет продавать мамину квартиру. Нужно что-то срочно решать, ты же понимаешь, что будет с матерью, если я ей об этом скажу? Она лишится квартиры, да и я тоже.

– Вить, ты прости, но я тут никак не могу тебе помочь. Ты же знаешь, что денег на счетах компании нет, заложить мне нечего, когда мы раскрутимся с новым брендом – неизвестно. Даже не знаю, что тебе сказать. Да плюнь ты на них! Симку смени, будут в квартиру приходить – милицию вызывай, мол, неправомерно требуют выселиться. Пока разберутся, там как-то всё и образуется.

– Как же так? Мы же с тобой договаривались, я же для нас эти деньги брал, мы их в общее дело вложили, за суды твои платили. Я не могу так поступать ни с матерью, ни с банком, ты же знаешь.

– Не можешь? А нечего было лезть в бизнес, раз ты такой порядочный, тут таким не место! – Роман резко встал, поднял портфель, забросил туда документы, лежавшие на столе, и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

«Вот и приехали…» – подумал Витя.

Еляна ловко разделала телятину, нарубила её острым ножом. Витя ещё в школе научился отменно точить ножи, сказал, что его преподаватель по труду обучил, что это было очень важно для работы с деревом – острый нож. «Не порежься только, он как бритва», – предупредил, передавая ей только что заточенный нож. Это, кстати, редкость – острые ножи в доме. В ту же миску порубила куриное филе, добавила соли и перца, стала отбивать фарш.

– Как у тебя хорошо получается. Это бабушка научила? – спросила Раиса Николаевна.

– Да, я всё детство эти котлеты делала, когда в гости к бабуле приезжала. И мама моя их тоже готовит, отец любит. У бабушки раньше вся деревня собиралась, когда сын к ней приезжал. Такие все весёлые были, песни пели, соленья ели. Грибы, помидорки там разные. А мы, дети, вокруг крутимся, пирожки таскаем. Соседи всё больше пельмени лепили, когда гостей много, а у нас эти скобелевские битки прижились… Очень тепло бабуля о той женщине из Питера рассказывала, так много они вместе пережили в войну.

Еляна закончила отбивать фарш, обваляла каждую котлету в заранее нарезанных мелких кусочках хлеба и выложила на сковороду с разогретым топлёным маслом.

– Солнышко, а тебе Виктор мой предложение-то не сделал ещё?

Еляна вытерла руки о фартук, перевернула котлеты и присела на табуретку за их маленький складной стол, покрытый новенькой клеёнкой с ромашками.

– Да вот не решится никак, Раиса Николаевна, я сама очень переживаю. Вижу, что хочет, но не осмеливается, думает, наверное, что нечего ему мне предложить, вот и тянет.

Послышался звук открываемой двери.

– Ой, Витя пришёл! – Еляна выключила газ под котлетами и поспешила в прихожую.

– Ну, как вы тут, девчонки? – Виктор старался выглядеть насколько возможно весёлым.