Да и вообще, что глупенький Буратино со своей деревянной головой может знать о деньгах? Поэтому каждый Буратино хочет закопать немного денежек хоть на Поле Чудес, хоть в ином месте, чтобы припрятать от своей Мальвины пару-тройку золотых.

Итак, знакомьтесь.

– Здравствуйте, я банковская карта синьора Буратино! Хозяин состоит в счастливом браке, у него двое детей и всем он говорит, что счастлив. В его кошельке нас три сестрицы, три пластиковых банковских карты. Одна карта – старшая сестрица, уже старенькая, потёртая, треснувшая в одном месте. На ней пластиковое тиснение – Буратино Карлович, КТБ (Королевский Тарабарский Банк), её пин-код – день рождения Мальвины. На неё он получает свою зарплату из театра папы Карло, где у него осталась маленькая эпизодическая роль в спектакле про вампиров «Осиновый кол» и роль в массовке детской постановки «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Ею он расплачивается везде, в магазинах, заправках, спортзале, делает переводы Мальвине, тратит на школу, на подарки, иногда дает её Мальвине попользоваться.

Вторая карта – средняя сестрица, кредитная, тоже оформлена на него. Ею он пользуется редко, только тогда, когда на балансе старшей сестры высвечивается ноль, либо сумма, близкая к нулю.

Третья карта – это я, и появилась у него недавно, всего полгода назад. Странно, что я оформлена не на моего хозяина – Буратино, а на его друга – Пьеро. Это первая странность. Дальше – мною очень редко пользуются и с меня никакие деньги Мальвине не переводятся. Иногда он расплачивается мной в заведении Дуремара, покупая всякие алкогольно-пиявочные наливки и настойки. С меня списываются деньги, когда Буратино посещает ночной клуб Лисы Алисы «Страна дураков». А ещё он мною оплачивает проведённое время с новыми куколками в порочном заведении Карабаса-Барабаса, и как-то один раз он забыл меня в стриптиз-клубе кота Базилио «Рекс-Пэкс-Фекс».

Знаете, раньше я была гадким утёнком. Бывало, что я ночевала в машине Буратино вместе со вторым телефоном, который тоже появился полгода назад. Но теперь я всё больше и больше нужна ему. Всё чаще и чаще он расплачивается мной в тех, особых, местах. Я становлюсь особенной картой. Мой счёт всегда пополняется, теперь с меня списываются более крупные суммы. Прежде мои старшие сёстры воротили свой пластиковый нос от меня, показывая их значимость и мою никчемность. Но теперь мне всё равно, что они болтают обо мне. Я всё чаще и чаще оказываюсь в руках хозяина. И совсем скоро я стану главной картой Буратино!

Интересно, когда мы чаще говорим о детях? Вспоминаем о них? На ум приходит диалог из известного фильма Э. Рязанова «Ирония судьбы…»: «Жень, когда люди поют? – Ну не знаю… Когда выпьют, поют! – Да нет! Знаешь, когда люди поют? Когда они счастливы!»

Мне кажется, что про детей вспоминают и говорят во всех перечисленных ситуациях. И когда выпьют, и когда счастливы, и когда грустят. Это же одна из тем, на которую можно завести разговор с водителем такси, случайным попутчиком в поезде, заклятой подругой, с которой не виделись лет сто… О-о-о-о, эти разговоры сродни какому-то извращенному удовольствию – надо обязательно признаться собеседнику в своих ошибках в воспитании собственных детей, а потом «добить» его ошеломляющими успехами отпрысков. При этом неотъемлемый компонент подобных разговоров – сетования по поводу изменившихся детей, «а вот мы-то были другими, совсем другими детьми!», «а вот у нас было детство…», «таперича не то, что давеча…». Отдельное удовольствие представляет собой обсуждение промахов в воспитании чужих детей. Нашего человека хлебом не корми, а дай возможность посоветовать или высказать мнение – набежит тьма народа. Это же так приятно – указывать на чужие недостатки, давать советы, учить уму-разуму. Кто-то скажет – всегда так было на Руси-матушке. Отвечу – не всегда, точнее, никогда не было.