– Скоро вернусь, – погладил рыжего волкодава. Они вдвоем занимали собою все пространство маленькой узкой прихожей.

Когда Яна открыла дверь, едва уловимый ветерок коснулся волос девушки, усилив уже знакомый аромат ее духов. Глебу нравился запах – женственный, ягодный, с добавлением какой-то сласти.

Она была одета в голубые джинсы и белую хлопковую футболку с длинным рукавом. От Глеба не укрылись красиво завитые локоны и свежий макияж. Он видел ее заплаканной, успел заметить, какими длинными были ресницы и без туши.

– Как дела у Лунтика? – прошел вслед за ней в комнату.

Собака лежала, но не на прежнем месте. И высоко задрала шею, когда он вошел, повертела головой, одарила гостя пронзительным, глубоким взглядом.

– Думаю, лучше, – наклонилась Яна над питомцем. – На лапы еще не встает, но сюда он сам переместился. Воды попил и реагировать на все звуки стал.

– Да, это я вижу, – присел Глеб перед псом, давая привыкнуть к себе. Доберман обнюхал мужские ладони и опустил голову обратно на подстилку. – Мне прислали результаты анализа крови, – сообщил Соколов. – Диагноз подтвердился. Сильное отравление. Мощный удар по печени.

– Я все сделала, как вы говорили. Уколы, капельница, – немного дрожал голос у Яны.

– Хорошо. Когда вернемся, повторим курс, если после томографии не потребуется корректировки лечения.

Он поднял пса, тот вел себя спокойно, не вырывался, не пытался огрызаться и не скулил.

Яна быстро влезла в кроссовки, подхватила джинсовую курточку, такую же светлую, как брюки, и поспешно распахнула входную дверь.

Доберман был тяжелым, но физическая форма Глеба, богатырская комплекция и регулярные занятия спортом позволяли не слишком париться из-за веса ноши.

– Где ваш сын? – спросил, пока спускались по лестнице.

– В школе. Сева первоклассник. А у вас есть дети? – поинтересовалась она.

– Нет. Только собака.

– Наверное, большая собака, – предположила Яна.

– Очень большая, – улыбнулся Соколов.

На улице у них возникла небольшая заминка. Девушка намеревалась ехать в клинику на своей машине.

– А, так это ваш автомобиль, – узнал он давешний громоздкий Лада Ларгус Кросс с рекламой парка проката кайтов на кузове.

– Служебный, – пояснила она. – Но мне разрешено пользоваться им в личных целях.

– Ясно, но мы поедем на моей машине, – кивнул Глеб на соседнюю белую Subaru. – На заднем сиденье специальная клетка для перевозки крупных собак. В правом кармане моей кофты ключи. Доставайте.

Яна запустила руку в карман его толстовки. Даже сквозь ворсистую ткань он явственно ощущал прикосновения ее пальцев – легкие, аккуратные.

Она нажала кнопку на брелоке, разблокировав дверцы.

– Ну вот, поедешь со всеми удобствами, – устроил Глеб добермана. Пес заметно нервничал, тянул воздух носом, беспрерывно шевелил ушами. Но успокоился, стоило только Яне устроиться на переднем сиденье.

– Почему Лунтик? – спросил, заводя двигатель.

– Из-за рисунка на детском одеяле, – улыбнулась девушка своим мыслям. Глеб смотрел в боковое зеркало, выруливая со стоянки, и не сразу переключился на управление, залюбовался миловидным личиком пассажирки.

– Я в роддом ехала, – продолжила говорить она. – У меня схватки начались, а он на обочине лежал, едва живой. Как мне было его до машины дотащить? Вот на одеяльце и доволокла. Лунтик до сих пор на нем спит.

Глеб невольно сжал челюсти, представив избитую собаку и беременную девушку в той ситуации.

– Значит, вы его спасли? – спросил ровно, без злости, хотя в душе все кипело. Он за людей не считал тех, кто издевался над животными.

– Спасли в клинике. Но привезла его туда я. Пришлось пожертвовать одноместной палатой и индивидуальным обслуживанием в роддоме. Операции и реабилитация Лунтика обошлись мне в кругленькую сумму, – без сожалений рассказала она. – Кстати, Глеб Дмитриевич, сколько будет стоить МРТ?