Он несёт его по ветру,
По пути ветров весенних,
К дальним севера границам,
К той суровой Сариоле;
Вяйнямёйнена спускает,
Сам шумит уже по ветру.
И заплакал Вяйнямёйнен,
Плачет, жалобно горюет
На краю морей широких,
Там на мысе незнакомом.
На боку сто ран имел он,
Ветра тысячу ударов,
Борода поистрепалась,
Волосы висят клоками.
Две и три проплакал ночи,
Дней проплакал ровно столько ж.
Но не мог найти дороги,
Хоть какой-нибудь тропинки,
Чтоб на родину вернуться,
На родимую сторонку,
В ту страну, где он родился,
Где он прежде жил спокойно.
Как-то Похъёлы служанка,
Белокура, невеличка,
Об заклад побилась с солнцем,
Чтобы с месяцем и солнцем
Просыпаться, вместе с ними;
Поднялась гораздо раньше,
Раньше месяца и солнца;
Петухи еще не пели
И цыплята не кричали.
Пять овец она остригла,
Шесть ягнят остригла лучших
Соткала сукна из шерсти,
Шерсти выбрала на платье
Перед утренним рассветом,
Раньше, чем поднялось солнце.
Вот столы она помыла,
Пол дощатый подметает
Чистым веником ветвистым,
Многолистною метлою,
Сор на медную лопатку
В кучу быстро собирает
И выносит сор наружу,
Из дверей выносит к пашне
К краю пахотного поля,
За плетень бросает в угол;
И стоит там возле сора,
Слышит что-то, обернулась,
Слышит, с моря плач несётся
И от берега стенанье.
В дом к себе она уходит,
Быстро в горницу проходит
И, когда вошла, сказала,
Слово молвила такое:
"Я слыхала плач на море
И от берега стенанье".
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Редкозубая старуха,
Тотчас из дому выходит,
Подошла к калитке быстро,
Плач услышала далёкий,
Говорит слова такие:
"Так нигде не плачут дети,
Так и женщины не стонут,
Плачут так одни герои,
Бородатые мужчины".
Вот столкнула в воду лодку,
Трехдощатую на волны,
И сама гребёт поспешно,
С быстротой туда стремится,
Где был старый Вяйнямёйнен,
Богатырь, который плакал.
Горько плачет Вяйнямёйнен,
И скорбит Увантолайнен,
В ивняке плохом он плачет
Посреди густой крушины,
Борода и рот трясутся,
Но уста его закрыты.
Молвит Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
"Ах, старик ты бедный, жалкий!
Ты попал в чужую землю!"
Старый, верный Вяйнямёйнен
Поднял голову высоко
Говорит слова такие;
"Сам довольно это знаю,
Что попал в чужую землю,
В незнакомые пределы;
Я на родине был знатен,
Дома был в великой славе".
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
"От тебя б я знать хотела,
И, позволь, тебя спрошу я:
Из каких мужей ты будешь,
Из числа каких героев?"
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие;
"Назывался я доселе
И досель всегда считался
Радостью родного края
И певцом в родных долинах,
В долах Вяйнёле широких,
На полянах Калевалы.
А теперь в моём несчастье
Сам себя не узнаю я.
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
"Так из сырости ты выйди
И пройди ко мне тропинкой,
Расскажи своё несчастье
И судьбу свою поведай".
Вот его из места плача
И из места злой кручины
Лоухи в лодку принимает,
На конец ладьи сажает
И сама гребет старуха,
Направляет Лоухи лодку,
Прямо в Похъёлу стремится,
В дом свой гостя доставляет.
Там голодного кормила,
Платье мокрое сушила
И неделю растирала,
Растирала, согревала;
Старец выздоровел скоро,
Стал герой опять здоровый.
Начала расспросы Лоухи,
Говорит слова такие:
"Отчего так, Вяйнямёйнен,
Плакал ты, Увантолайнен,
В этой местности угрюмой,
На краю большого моря"?
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Есть для слёз моих причина,
Есть для слез и для рыданья.
Я ведь долго в море плавал,
И меня там били волны
На пространстве вод широких,
По открытому теченью.
Оттого так долго плачу
И, пока я жив, страдаю,
Что я родину оставил,
Из знакомых мне пределов
Прохожу в чужие двери
В незнакомые ворота,
Тяжела мне здесь берёза,
И ольха меня здесь режет,
Здесь деревья точно ранят,