– А нас воспитательница спросила, у кого родители могут красиво нарисовать большой плакат до завтра? Я и поднял руку! – возбужденно заговорил Вова. – Мне дали большой лист и краски. Круто! Сейчас будем рисовать.

– А теперь банановый! – выкрикнула Анютка, опрокинув бокал с киселем на обеденный стол, и принялась возить по кисельной луже пальцем.

Лена бессильно опустила руки. Стало понятно, что поспать ей сегодня не удастся.

Кабинет географии был заперт на ключ. Возле двери маячили Юрасик и Лена. Глеб бросил сумку на подоконник и отвернулся к окну, чтобы не разговаривать с ними. Отец вчера не вернулся домой, утром его постель осталась нетронута… Глеб подозревал, что скоро будет сидеть один целыми сутками.

– Почему-то никого нет, – подал голос Юрасик. Глеб оглянулся. По длинному коридору носились школьники, но среди них не было никого из шестого «А», и кабинет по-прежнему оставался закрытым.

– Придут, куда денутся, – буркнул Глеб, садясь на подоконник. – Еще десять минут.

Юрасик озадаченно смотрел на него.

– Чего уставился? – спросил тот.

– А где?.. – Юрасик покрутил рукой перед своим лицом.

– Чего «где»?

– У тебя вчера была болячка, через всю щеку.

– И что?

– Теперь ее нет.

Глеб потрогал щеку. На ощупь кожа была гладкая, без бугорков запекшейся крови, и совершенно не болела. Он достал телефон, сфотографировал лицо и удивленно принялся разглядывать снимок.

– Вы почему здесь? – крикнули Дорошевич и Громова, несясь мимо них по коридору.

– А вы-то куда?! – заорал им вслед Глеб.

– На контрольную!

Лена и Юрасик переглянулись в недоумении.

– По алгебре, что ли? Мы же ее позавчера написали! – пробормотал Юрасик. – Может, они двойки получили, бегут переписывать…

– Дорошевич и Громова? – скептически заметила Лена. – Они же хорошистки.

– Да эти две тронутые меня вообще не интересуют, – отрезал Глеб.

– Надо сходить на алгебру, – предложил Юрасик и полез в рюкзак за расписанием.

– Что туда ходить, если у тебя вот здесь четко написано – география! – Глеб раздраженно потыкал пальцем в его дневник. Юрасик не успел возразить. По коридору к ним спешила Клара Борисовна, истошно крича:

– Вот они где! Елизаров, Карасев, Зюзина! Хотите мне годовую контрольную сорвать? Быстро в кабинет! – И она погнала оторопевших учеников на третий этаж.

В кабинете алгебры сидел весь класс. Перед каждым учеником на парте лежали белые тетрадные листочки с печатями и брошюры с заданиями. Математичка писала на доске образец заполнения титульного листа для годовой контрольной.

Глеб, Юрасик и Лена в состоянии шока разошлись по местам. Глеб плюхнулся на стул и тупо уставился на свою соседку, Соню Ткачук, которая сосредоточенно выводила на листе ровные строчки.

– Слушай, Ткачук, что происходит?

– А что такого происходит? – Ткачук подняла на Глеба непонимающие глаза.

– Почему мы снова пишем эту контрольную?

– Елизаров, ты рехнулся? Заткнись и не мешай.

Соня Ткачук вновь склонилась над контрольной. Глеб оглядел класс и встретился глазами с ошеломленной Леной, сидящей в первом ряду возле окна. Потом они оба посмотрели на обернувшегося Юрасика. Вид у него был обескураженный.

– Так, – негромко пробормотал Глеб. – Нормальных только трое. Остальные чокнулись. Массовое помешательство, не иначе.

– Елизаров! Думаешь, у тебя слишком много времени? – строго спросила математичка. Глеб достал ручку, пододвинул к себе чистый листок с печатью и во второй раз принялся решать те же самые примеры.

– Ну и что это было? – спросил Глеб у Юрасика и Лены, когда они остались втроем в кабинете алгебры.

– Может, розыгрыш? – предположил Юрасик.