Только вот пока Мейрхион Худой присматривал выгодную партию для сокрытой от посторонних глаз дочери, он, Мейрхион, возьми да и скончайся. И вот уже полтора года идти Ллейан и Блехерису было некуда.

Но не об этом думала девушка в то утро, когда над ней проплыла тень гигантского ворона. А о чём она думала, сейчас уже неважно, ибо, увидав Морврана в его вороньем обличье, Ллейан совсем позабыла, о чём таком она размышляла за мгновение до.

Морвран почувствовал на себе чей-то взгляд, глянул вниз, на покрытый дёрном крутой, но невысокий берег.

– «Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой…», – пропела Ллейан вдруг и совсем неожиданно для себя. Необязательно, конечно, она пропела именно эти строки, однако нечто подобное в тот момент прозвучало.

Морврана никогда не нужно было долго уговаривать, и именно там, на прохладном берегу реки Тыви, в лучах восходящего солнца у них всё и произошло…

… – Кто?! – когда Блехерис переспросил во второй раз, то уже сорвался на сдавленный крик. Такой крик-полушёпот, когда боишься привлечь к себе внимание, но уже не можешь сдерживаться.

– Чёрный ворон. Огромный чёрный ворон, – потупив глаза, ответила Ллейан. Бывшему друиду не нужно было ждать четвёртого месяца, чтобы через два дня, просохнув после очередной проповеди, понять-таки, что его подопечная понесла.

– И… – это он тоже переспрашивал во второй раз, – что ты ему пропела?

– «Ты добычи не добьёшься».

– Ты пропела Морврану, сыну Керридвен, что он не добьётся добычи. Ты пропела это Аваггду, Кромешной Тьме, самому дикому воину Бреатана, тьфу, Придайна, тому, кто один в дружине Артоса-Медведя стоил целой дружины Артоса-Медведя! Ты, не поморщившись, принялась дразнить сына той, чьё имя и слово «колдовство» – синонимы!

– Сино… что?

– Неважно, – отмахнулся Блехерис, – сам недавно выучил… И ты после всего, что произошло, молчала два дня?! Да, я был пьяный, но клянусь зенками святого Павла, эта новость сделала бы меня трезвее хрустальных гротов Эмайн Аблах, – и он истово перекрестил сначала лоб, а потом всё своё тело целиком.

– Ну, наставник, – Ллейан нервно заломила руки и заканючила, как маленькая, – ну я же не знала, что именно так всё произойдёт!

На самом деле ей было всё равно, о чём она в тот момент знала или не знала. Ведь именно то, о чём она два дня назад ещё толком ничего не знала, ей очень сильно понравилось.

– Что вы, женщины, вообще об этой жизни знаете!.. Лучше бы ты согрешила с тем учеником шаннаха в доме своего отца, – Блехерис легким шлепком прикрыл глаза рукой. – Ты хоть понимаешь, КОГО ты придразнила?! Не понимаешь… Зато я уже всё понял.

Равно как и понял бывший друид, к кому теперь он должен идти и чем это для него может обернуться.

Не играй с богами в прятки,

Те – везде, а ты – лишь тут.

Как припустишь без оглядки,

Так они тебя найдут.

Не ищи к богам лазейку,

Не клади узкоколейку,

К ним дороги широки,

А мельчать им не с руки.

Боги, братец, не печатки,

Их незыблемы порядки;

Веришь, могут без затей

Жизнь прогнать промеж ногтей?

– Твою жизнь. Веришь? – хищно взглянула Керридвен на Блехериса.

Тому не нужно было много блуждать по лесам. Он знал, что следует делать. Среди священных камней принёс он подношение, и богиня, только этого и ждавшая, нашла его сама. Нет, она могла навестить бывшего почитателя, друга, единомышленника в любой удобный для неё момент, хоть во сне. Но зачем женщине, даже богине, являться, покуда её не приглашают?

Христианский священник тут же распластался ниц перед древней госпожой колдовства и мудрости.

– Угу-угу, – отозвалась она. – Свежо предание, да верю через раз. Что, борода, проморгал девку-то? Ох, люблю я над такими, как ты, пошутить! А пришёл-то чего?