НЕСОКРУШИМЫЙ
– Свершилось непоправимое! Смертельная жажда опалила Шоколадные Холмы, сожгла дивные луга и леса. Старший жрец и я долго искали причину лютой ненависти богов к нашему народу. Тайные посланцы изыскивали нарушителей в каждом доме. Наконец виновник обнаружен. Теперь мы знаем из-за кого лоно земли избороздили трещины ада. Старший жрец древней волшбой и молитвами искупит вину преступного рода. Лишь смерть моей дочери на скале Виноватых Женщин спасет Солнечную долину от ярости богов.
СИНЕВЛАСАЯ
– О каком боге вы говорите? Перед кем я виновата? Я нашла кости на дне. Пернатый Змей мертв.
НЕСОКРУШИМЫЙ
– Несчастная, это скажи ему, разгневанному богу!
СИНЕВЛАСАЯ
– Его ребра леденеют на дне Святой Чистоты. Они там, сходите, посмотрите. Гигантские белые кости, торчащие из воды, – вот ваш бог!
ХОХЛАТАЯ ЦАПЛЯ (Жена жреца)
– О, люди, что она говорит?
СИНЕВЛАСАЯ
– Отец, хочешь, я принесу тебе зуб мертвого бога?
КРУЧЕНАЯ ГУБА
– Не слушайте ее!
ГЛАЗА ПОЛНЕБА (мать Синевласой)
– Дочка, опомнись! Что ты говоришь!
Народ шумит, женщины ахают, воины перешептывается, жрец заглушает недовольный шум звоном бубна.
НЕСОКРУШИМЫЙ
– Боги простят наш род, после того, как палач предаст лютой казни преступное тело моей любимой дочери. Да… Любимой. Но именно ее старший жрец отведет по Дороге Мертвых.
Ужас в глазах матери.
Жабий жрец вздымает жезл смерти к потолку и с силой бьет черенком об пол.
Топоры и боевые маски на стенах рожат. Воины шумят.
ЖАБИЙ ЖРЕЦ
– Суров наш вождь, но справедлив Пернатый Змей услышал слово Несокрушимого! Оно порука благочестию! Да исполнится обещанное! Да насытится месть богов!
Жрец ударяет бубном по нарисованным на колене глазами, который благодаря магии кажутся живыми и моргающими.
ЖАБИЙ ЖРЕЦ
(вопя во все горло)
– Слушайте, люди! Вот что явилось мне в священном тумане! Вот что необходимо для великого искупления!
СИНЕВЛАСАЯ
Он закатил глаза под лоб, белки сверкнули, как вареные яйца. Руки и ноги начали мелко дрожать, голова свесилась на грудь. Потом воздел руки вверх, глаза его метались из угла в угол, словно давили мух на потолке, уши ловили невесомый звон.
Жабий жрец смотрит на потолок, что-то замечает в верхнем углу и начинает осторожно подкрадываться к добыче. Его дикий взгляд натыкается на конец запутанного клубка, он тянет за нить, она не поддается, он тянет сильнее, и вдруг невидимый груз из гнилого мешка сыплется, намертво пригвоздив танцора к земле.
ЖАБИЙ ЖРЕЦ
(Распластавшись на полу, утробным голосом сквозь шорохи земли)
– Три всадника на единорогах!
Толпа, набившаяся в дом, замирает, в глазах женщин стынет ужас. Жрец воет, как ночной койот.
ЖАБИЙ ЖРЕЦ
– Три всадника на единорогах! Выбор сделан! Бог указал перстом на деву нашего племени.
ВОИНЫ
(хор голосов, нараспев)
– На дочь вождя!
– На самую стройную и нежную плотью!
– На самую желанную из дев!
ЖАБИЙ ЖРЕЦ
(тыча указательным пальцем в лоб Синевласой)
– Она усмирит гнев богов! Сладкой кровью наполним чашу греха, пусть возрадуется Пернатый Змей и пошлет нам светлых дождей! (звеня бубном и подвывая в потолок) – Плачьте, женщины, плачьте! Наша дочь усмирит гнев богов. Мы долго скрывали красоту этой девы. Но чары созревшей лилии заметил Кецалькоатль у водоема слез.
ВОИНЫ
– Ойух!
– Ойух!
– Ойух!
ЖАБИЙ ЖРЕЦ
(ударяя жезлом о пол)
– Так мне ответил Пернатый Змей: «Восполни поруганный источник слезами, которые чище росы на весенних цветах, иначе твой род погибнет».
ВОИНЫ
(топая ногами)
– Ойух-ойух!
– Иначе род погибнет!
Ритм барабанов тяжелеет, как дыхание уставшего борца.
ЖАБИЙ ЖРЕЦ
(ударяя бубном по своему лбу, а потом по лбу каждого из обступивших его воинов)