И вино по два евро за бутылку из плетеных корзин, которые будто сами путаются под ногами у покупателей маленького магазина!
И кривобокую пиццу, сочетающую в пасторальной гармонии хрустящее тесто и размятые помидоры!
И горячую, с богатыми залежами сыра, обильно кровоточащую мясным и томатным фаршем, лазанью, при виде которой мой желудок умиленно екает, а рот наполняется слюной! И суп из бычьих хвостов, и жаренные в кляре цветки тыквы!
Я сплюнула на брусчатку кипящим ядом и взяла себя в руки.
Не до еды нам сейчас и не до отдыха!
– Куда его? – Запыхавшийся Зяма притормозил и огляделся.
– Вон в тот уголок, – подсказала я.
Мы закатились в тихий угловой куст, поблизости от которого совсем недавно велась какая-то лоточная торговля.
Там сиротливо валялись пустые деревянные ящики, картонки и раздавленные пластиковые стаканчики. С одной стороны угол огораживала увитая цветущей зеленью решетчатая стенка террасы уличного кафе, с другой – переносной стенд-раскладушка, прикованный за ногу цепью к чугунному столбику. Текст объявления на стенде был размашисто начертан красным мелом – по-итальянски, так что мы его не поняли.
Мы взяли два ящика, перевернули их, установили в углу. На один пересадили из коляски «мексиканского хилера», на втором разложили наши гербарии. Подобрали с асфальта картонку и моим черным карандашом для глаз размашисто начертали на ней: todo por $ 100.
– Это адски дорого – по сто баксов за пучок лебеды! – поежилась простушка Настя. – Никто не купит!
– На то и расчет, что торговца нашего никто не станет беспокоить, – объяснила подруге смышленая Вика.
Зяма тоже проявил сообразительность: нашел несколько гвоздей, вооружился камнем и прибил пончо «хилера» по подолу к ящику, надежно зафиксировав тело в вертикальном положении.
– О, да ты на все руки мастер! – с явным умыслом похвалила его Виктория.
Польщенный Зяма прижал к сердцу руку с булыжником.
– Это ты еще не видела, как ловко мой братец лепил на стену – прямо под краску – груды морских звезд и ракушек! – хмыкнула я, торопясь испортить им обоим неуместное лирическое настроение. – Моллюски из раковин выползти не успели, воняли потом, как черт знает что!
Викино лицо перекосилось, Зяма тоже брезгливо поморщился, но ничего не сказал. Крыть ему было нечем – эта кошмарная история и впрямь имела место быть.
Однажды Зямка очень торопился закончить оригинальный интерьер бюро путешествий и впопыхах приклеил на стену рапан с живым моллюском. Несчастное создание, конечно, скончалось и посмертно отомстило за себя страшным зловонием. Зяма, впрочем, не стушевался, обвинил в повышенной вонючести закупленные заказчиком отделочные материалы и выбил дополнительное финансирование на приобретение дорогущей краски. Зямка – он такой: знатный хитрец и пройдоха!
– Кстати, насчет вони, – Настя поежилась и испытующе посмотрела на «хилера».
Тот выглядел замечательно – сидел себе над ботаническим развалом тихонечко, вроде как кемарил, прикрыв лицо шляпой.
– Вы думаете, он на жаре не запахнет?
– Это теневая сторона, здесь сегодня солнца уже не будет, – успокоила ее я. – До вечера он продержится, ночью будет попрохладнее, а утром придут сборщики стеклотары и найдут его.
– А нас потом не найдут? – задумалась Вика.
Это был очень хороший вопрос!
Не торопясь с ответом, я еще раз придирчиво оглядела фальшивого хилера.
Штаны, носки и рубашка на трупе – его собственные. Головной убор дешевый, неприметный, такие шляпы чернокожие торговцы по всему городу сотнями продают. Гостиничный половичок, из которого мы сделали пончо, куплен в магазине ИКЕА. Таким образом, ни одна из вещей не сможет указать на нас.