Азартно приобретённые на распродаже три фаленопсиса отцвели молниеносно и скучно. Их иссохшие цветы валялись на паркете несколько дней. Издали похожие на искорёженные хитиновые панцири креветок. Хорошо, что любимая дочь Настася решительно ворвалась в это унылое пространство и потащила свою по-философски грустную мать гулять.

– Вот чего-чего, а этого точно не надо.

Улыбнулась Нина своему отражению в витрине на фоне бело-кружевного великолепия, предназначенного для свадебного торжества самого высокого уровня.

– Все, буквально все выходят замуж. – задумчиво произнесла Настася. – Кроме меня.

– Невозможно выиграть в этой брачной лотерее. – скептически отозвалась Нина, не очень удачно вышедшая замуж двадцать лет назад  и удачно расторгнувшая брак два года назад.

– Даже пытаться не стоит? – Настася недоверчиво покосилась на мать.

– Стоит. Но сначала надо изучить правила этого казино! – рассмеялась Нина.

А сама подумала: "Какой уж тут "замуж" …  Вот soul mate – это было бы хорошо. Не особо жалую инглиш, но  это слово отражает как раз то, что нужно, что хотелось бы. Неужели придётся быть слишком правильной во взрослой половине жизни? Такой я и была всегда. Брала на себя груз обязательств. Тяжесть такую. Но, согласно маминым указаниям, улыбалась и скрывала, что тяжело. Но другие же как-то умудряются выиграть свой приз. Почему не я? – безмолвный вопрос самой себе и злодейке-судьбе. Любимой доченьке Настасе знать эти грустные материнские мысли ни к чему».

Продолжая рассматривать их отражения в витрине с белым платьем, Настася мило пошутила:

– Мама, ты меня клонированием слепила что ли? – так похожи они постановкой тела, осанкой, почти одного роста, с одинаковым абрисом лица.

– Не помню, уточни у папы.

После упоминания о муже – Настасином отце, – накатили колкие воспоминания об их завершающей ссоре. "Финализирующей", если использовать постылую офисную терминологию.

Настоящую причину "окончательно -бесповоротной" ссоры, что самое смешное, уже не вспомнить. Но в пламя пожара полетело всё. И след от красной помады на воротнике его плаща, – тоже. Дело это было давнее, и, по негласной договоренности, запрятанное в дальний угол шкафа. Плащ Нина купила мужу в подарок на свой нежданно-негаданно свалившийся и довольно жирненький бонус. Поэтому так просто от этой помады не отмыться, не оттереться. Муж хитро отбрехался тогда рассказом, что в автобус, в пятницу вечером, кстати или некстати, ввалился или, точнее, влился, офисный планктон из соседнего стекло-бетонного "аквариума". Все навеселе, чей-то день рождения, наверное, или офисное "пати" по другому поводу. И вот какие-то нетрезвые женщины на него повалились, когда автобус тряхнуло. И оставили помадный след на воротнике подаренного женой новенького плаща. С чувством юмора у мужа всегда был полный порядок. История получилась смешная. Нина тогда поверила. Ну, или умело сделала вид. Применила "принцип Парето". Внешне – поверила на восемьдесят процентов, на сомнения оставила двадцать. Но в глубине души – наоборот. И не напрасно.

Спустя какое-то время увидела на фото с офисного корпоратива юную гарпию, хищницу, повелительницу бури и похитительницу всего, что плохо лежит. Уносит чужое, как случайный вихрь. Вместе с пустыми обёртками и стикерами, отлепившимися от монитора компьютера. Красная помада на губах гарпии лоснилась ровным глянцем. Яркая жирная поверхность с острыми контурами верхней губы, словно  "купидонов лук" ножом в красном масле вырезан.

Так вот, причина последней ссоры была не та. Плащ с отметиной красной помады, припомнился в ту минуту как несмываемая обида. Висит он в шкафу, без употребления, до сих пор, а вещь-то недешёвая.