Потом мы поехали гулять. Обошли Патриаршие, увидели экскурсию, очевидно, по булгаковским мотивам. Во всяком случае, один человек с натянутым по самую макушку пальто изображал обезглавленного Берлиоза, а другая барышня, глядя на него, истошно визжала. Вид у «Берлиоза» был мерзотный, с учетом усталости и одиннадцатого часа ночи хотелось догнать и прикрутить голову на место.

Мы дошли до музея Михал Афанасьича, где поиграли в шахматы. Рома обратил внимание Ксюхи на мою очевидную ошибку, и партию я слил. Потом мы пили чай в буфете. Домой я попал абсолютно без сил.

Самое главное – можно было ни о чем не думать. Ребята, еще раз спасибо вам за тот вечер.

Третьего сентября, в Ср, я с вещами приехал в Первую Градскую, чтобы поставить кава-фильтр. Немного теории: в прошлый раз, пока я лежал после операции, вены ноги затромбировались, кусок тромба отвалился и забил легочную артерию, что могло привести в том числе к летальному исходу. Чтобы этого не произошло снова, мне должны были поставить в нижнюю полую вену (cava – «полая» на латыни) специальную ловушку. По форме ловушка напоминает воланчик для бадминтона. Если тромб образуется и пытается улететь вверх, ловушка удерживает его. Приятного мало и в этом случае, но с таким точно проще справиться, чем с эмболией легочной артерии, инсультом или инфарктом. В общем, вещь полезная. В хозяйстве. (См. фото. Тип моего фильтра – «ёлочка».)

В Первой Градской меня встретил однокашник и проводил к кабинету, где всех оформляли. Пока мы сидели в очереди, выяснилось, что фильтр лучше ставить не навсегда, а только на время операции, в общей сложности – не более чем на 50–60 дней.

Мы посчитали, что с учетом трех возможных химий операция будет не раньше, чем в конце ноября – начале декабря, так что ставить фильтр сейчас смысла нет.

Я позвонил доктору В2 – тот сказал, что этот вопрос должен решаться старшим врачом. Дозвонился А2, тот сказал, что спецам в Первой Градской виднее и, если на время химии фильтр не нужен, можно пока не ставить.

Госпитализация не состоялась. Я поехал с сумкой в Герцена за направлением на квоту.

Это такое ощущение, когда ты еще почти летним солнечным днем выходишь из больницы и идешь себе куда глаза глядят. Хорошее такое ощущение. Не отмененный расстрел Достоевского, конечно. Но на душе светло.

Доктор В2 был в отпуске, и я попросил другого врача оформить мне направление, благо все документы у них сохраняются. Он поднял старый файл шестого года и кое-что в нем подправил. Обернулся ко мне:

– Вам же сейчас уже, наверное, не 28 лет?

– Да, – говорю. – Чуть больше.

Поинтересовался у доктора, где нынче раздают квоты. Он дал мне списать заранее приготовленную на такой случай памятку.

– Говорят, там сейчас процесс получения квот существенно упростили…

Для справки: квота – это такой документ, по которому граждане РФ получают право на бесплатное «сложное» лечение, скажем, с химией, протезированием и прочим. Чтобы получить заветный квиток розового цвета в

2006-м, надо было в теснющем коридорчике салатового здания, что в Оружейном переулке, отстоять, даже придя к началу, часа четыре, в толкотне и духоте, получить направление на Бауманку (там какой-то онкодиспансер), там, отсидев в очереди (было хотя бы, где сидеть), еще часа три, не считая их обеденного перерыва, получаешь второе промежуточное направление, после чего, вернувшись на Оружейный и отстояв там еще несколько часов, уже можно было получить квоту. Если везло и хватало сил, можно было успеть все сделать за один день. Как правило – только в два захода. Случаев отказов при наличии всех необходимых документов я не помню, разве что в самом конце года просили прийти в январе, мол, квоты на этот год кончились.