Вздохнула.

Как я могла забыть об этих идиотских правилах? Впрочем, не стоит жаловаться - Блэтфорт был более чем прогрессивен и большинство приличных едален уже пускали женщин.

- Смотри, там на углу желонья. Наверняка в ней найдется и завтрак, - наконец предложил яр.

Радостно кивнула.

Желоньи в столице пользовались бешенной популярностью в столице и являлись вместилищем городской жизни.  Причиной этому послужил тот факт, что в свое время они были единственным общественным местом, где даже яры не считали зазорным вести свои дела. Желоньи служили одновременно конторами, залами для деловых встреч и совершения сделок, аукционными залами, прибежищем поэтов и театралов.

Пульсом Блэтфорта.

А самое главно, в них подавали желон. Замену моего любимого напитка - кофе из желудей. Дубы здесь, возможно, были не идентичны земным, но желуди родили крупные, глянцево-коричневые. И  эти желуди очищались, обжаривались и мололись до состояния порошка на манер кофейных зерен. Вот только в отличие от того же кофе, желон благотворно действовал на здоровье, успокаивал нервную систему и дарил приятную, а не тахикардическую бодрость.

Ранним утром в таких заведениях к желону можно было получить разве что вчерашнюю булочку с маслом, но сейчас мы уже могли рассчитывать на полноценный завтрак из яиц, свежей выпечки и тонких ломтиков буженины.

Я едва подавила в себе желание поскакать как девчонка в радостном предвкушении. От вчерашнего расстройства не осталось и следа, погода, компания и планы на день радовали, как никогда, и ничего не предвещало того…

В общем того, чему и суждено было произойти. 

Если интересно, откуда я взяла такое славное название "желон" 

По-латыни "желудь" - "гланс", по-гречески - "баланос". Это всё слова- родственники. Наше "желудь" образовалось из древнего *"гелон"; кое-где в старинных русских песнях попадается еще форма "желон". Греческое же "баланос" находят связанным с "балло" - "падаю". Думают поэтому, что первым значением слова "желудь" было "опадыш", легко сбиваемый ветрами плод.

12. Блэтфортская история ужасов

Несмотря на то, что Эльвин ежеминутно морщил свой аристократический, по драконьи чувствительный нос - ну да, к тонкому растительному аромату желона и сдобы  примешивался запах жареного бекона и рыбы - поели мы замечательно. Для меня-то и вовсе был пир, с учетом того, что полноценно я ела только в обед прошлого дня.

Азерберт и его столица не сказать, что являлись гастрономической меккой - пища здесь, особенно в простых забегаловках и лавках, торговавших хлебом и колбасами навынос, была тяжелой и лишена воображения. Копчености, соленая рыба и рубленая печень в сочетании с пресными клубнями и пудингами из бобов составляли рацион большинства жителей. Овощи превращали в теплую, с трудом диагностируемую массу, мясо вечно пересаливали, а сладости, напротив, вязли проторностью на языке.

Но в целом я приноровилась выбирать то, что было не лишено вкуса и здравого смысла.

Мы снова сели в автомобиль и остановились уже на незримой границе  из замерших экипажей и машин, за которой, собственно, и начинался бродячий цирк.

- Мне казалось, что это должны быть… ну не знаю, фургоны и танцующие на поляне клоуны, - смотрела я с удивлением на целый городок, состоящий из домиков, имитаций гор и леса, настоящих каруселей, скрипящих проржавевшими цепями, и огромных палаток и шапито различного - судя по разномастным табличкам и разного цвета полоскам - назначения.

- Из какой дыры ты пришла, говоришь? - уточнил насмешливо яр, а я лишь закатила глаза на привычную подначку. Пожалуй, он был одним из немногих, кто и правда искренне интересовался моей прежней жизнью, и путем хитрых вопросов - ну адвокат же - вызнал больше всех о Земле. И однозначно проникся.  А теперь кричал, - Осторожно!