Самым поразительным достижением британского колониализма было создание фундамента для развития ряда богатейших стран мира: Соединенных Штатов, Новой Зеландии, Канады, Австралии, Гонконга и Сингапура. Экономическое процветание колоний пошло на пользу и самой Британии, поскольку контролируемая и неравная торговля с экономически отсталой колонией гораздо менее выгодна для развитой страны, чем торговля с другой развитой страной. Франция создала и утратила большую колониальную империю, которая запомнилась кровавым крахом господства в Индокитае и почти столь же насильственным освобождением Алжира – самой успешной из французских колоний. Глядя в прошлое, нет оснований считать, что колониальные предприятия положительно сказались на экономическом росте Франции.

Утверждение, что экономическое процветание Запада имеет причиной империализм, основывается на том, что колонии представляли собой рынок сбыта товаров, производимых в развитых странах. Но этот аргумент относится главным образом к отдельным фирмам, участвовавшим в колониальной торговле. Во-первых, бедные и неразвитые страны, как правило, не располагают достаточно емкими рынками, так что возможности для эксплуатации здесь невелики. Достаточно большие рынки, которые могут служить базой для расширения производства в развитой стране, – это, почти по определению, рынки достаточно развитых стран, хотя это могут быть и непромышленные страны. Во-вторых, самый большой выигрыш от торговли с неиндустриализованными странами принесла торговля, не подчиненная империалистическому политическому контролю. Такая торговля развилась в результате создания заморских источников продуктов питания как в колониальных, так и в политически независимых странах Северной и Южной Америки, Австралии и Африки. В последние полтора столетия эта торговля была большим благом для растущего населения Западной Европы не в силу эксплуатации, но потому, что рост производства сдерживал мировые цены на продукты питания.

Утверждение, что империализм есть адекватное объяснение экономических успехов Запада, сомнительно, прежде всего, потому, что периоды экономического роста западных стран и периоды их империалистической экспансии просто не совпадают. Империалистические Испания и Португалия не знали длительных периодов роста; Швейцария и скандинавские страны, достигшие значительных успехов в экономике, никогда не были империалистическими; Германия и Соединенные Штаты, являющиеся высокоразвитыми странами, очень поздно приняли участие в империалистических захватах. Британия и Голландия знали экономический подъем, но они были сильными еще до начала империалистической экспансии и продолжили рост после распада империй. История XVIII–XIX веков подсказывает, что в большинстве случаев экономический подъем был причиной, а не результатом империалистической политики: вновь обретенное экономическое могущество подталкивало к осуществлению безответственных заморских политических авантюр. Это, конечно, малое утешение для бывших колоний – сознавать, что их покорили безо всякой корысти.

Некоторые подчеркивают роль рабства в экономическом росте Запада. Рабов крайне редко использовали в западной промышленности, если вообще использовали. Похоже, что от этого воздерживались не по моральным причинам; рабство – давний и широко распространенный институт, и в период Промышленной революции оно было широко распространено в английских колониях, хотя и не в самой Англии. В Соединенных Штатах, если доверять рабовладельцам южных штатов и современным исследователям истории экономики, рабов не использовали в промышленности потому, что свободный труд был дешевле.