А единственными мотивами, подвигающими к жертвам – была и есть мера любви и уважения к своим родным, родственникам, к дому, к общей для многих земле, через которую роднятся семьями, а, в совокупности, и ко всему Отечеству – перед лицом поползновений агрессора на мир, свободу и безопасность страны.

И если вникать в эту проблему не в угоду сиюминутной политически-конюнктурной выгоде, то и окажется, что подлинными патриотами-подвижниками своего государства являются не те, кто заочно или вербально переживал за него, сбегая за рубеж в самые критические повороты его истории (и что узаконили сегодня свободным выбором двойного гражданства), а те, кто практически вкладывал и вкладывает свои труд и жизни в его обустройство – и при ц а р я х, и б е з ц а р е й и при нынешних новых хозяевах.

А если в памятнике вождю или полководцу не нашлось символическогос места народу, то это и есть памятник одинокому путнику в окружении абстрактных вербальных мифов и легенд, которым позволено свободно манипулировать задним числом – кому и как угодно. И сегодня идея Общероссийского Народного Фронта могла прийти только подлинно дальновидному лидеру новой России.

И, спрашивается: – инопланетяне, что ли, придумали народные торжества 7 ноября – уже не узкопартийной группировкой большевиков, а всем преобладающим большинством трудового народа?

И фактически ещё не имея ни финансов, ни образования, ни культуры, ни оружия, но победив холёных «белых» – выходило на улицы и площади как на праздник, ничем не уступающий общепризнанным, с датами 1.01, 1.05 и 9.05?

Откуда же у господ Депутатов появился реформаторский государственный праздник с датой 4 ноября? Гадать можно сколько угодно, но если он вместо условной даты 7 ноября, то можно только удивляться, какими неуклюжими дешёвыми приёмами решили воспользоваться новоиспечённые «слуги» героического российского народа!

Как же мы пошли на это, если в глазах стояла История Отечества, в которой каждый мог прочесть совершенно иное изложение событий?

По которым освобождение Москвы народным ополчением было завершено не 4, а 8 ноября. При этом известные регионы России ещё долгое время находились под властью интервентов.

Но, возможно – основным содержанием этой даты следует считать прекращение т. н. Смуты внутри государства, с воцарением на трон династии Романовых?

Так ведь и оно началось только с февраля следующего года, и по современным оценкам – с 16-летнего недоросля и неуча Михаила, которому пришлось затем разделить этот трон со своим отцом, патриархом Филаретом.

Тем самым Филаретом, который до воцарения Михаила – возглавлял делегацию к предводителю интервентов с предложение сдать и трон и государство на его милость – всего лишь в формальный обмен на православие. А между тем, на трон затем претендовал и сам Герой ополчения – князь Пожарский.

Так вот, оказывается – как могло добываться Православие во времена тогдашних Патриархов!

Да и о каком прекращении Смуты могла идти речь, если сами историки окрестили всё последующее столетие «бунташным»? С соляным и медным бунтами, с восстанием Степана Разина и, очевидно, с самым, до восстания, трагическим событием для верующего народа того времени – расколом в РПЦ. Расколом, завершившимся на тех же Соловках таким изуверством над инакомыслящими, что волосы и по сей день дыбом встают.

Так что же нам предложили праздновать четвёртого ноября: единение Российского народа – принципиальное и на долгие века, или только на случай отдельных бед, одинаково угрожающих разным сословиям, с текущим возвратом – кому в князья, а кому у них в услуги?