– Трансвеститом. Дешево и сердито, – в черном громко хохотнул.

– Да, действительно, – Грин улыбнулся. – И все счастливы.

Николай уже минут десять медленно бродил со счастливым лицом около помойки из стороны в сторону, заложив руки за спину, когда его внезапно окликнули.

– Здравствуйте, Николай Николаевич, – на него смотрела таинственная незнакомка, молодая женщина неопрятного вида. – Весьма признательна за ваш визит ко мне на помойку. Мне, право, так неловко, вы застигли меня врасплох, – она обвела виноватыми глазами территорию. – У меня не убрано, все так разбросано. Какой конфуз.

– Полноте. Не нужно так убиваться, – вдруг ответил Николай в ее манере и сам удивился. – Я вскоре откланяюсь.

– Отчего же? – удивилась она. – Я не тороплюсь. Скажите лучше, как самочувствие Маргариты Николаевны? Здоровы ли? Они, право, так великолепны.

– Маргариты Николаевны? – Николай приходил в себя. – А вы, позвольте узнать, кто будете?

– Я? Кто буду? – женщина пришла в негодование. – Я? Кто буду? Да как ты смеешь, наглец! Да я, – с этими словами она растопырила руки и бросилась на участкового инспектора.

Он сделал шаг левой ногой в сторону, уворачиваясь от обезумевшей женщины, но она ухитрилась схватить его за руку и, применив подножку, повалиться с ним на кучу пустых картонных коробок. После непродолжительной борьбы Николай оказался над лежащей дамой.

– Ну, возьми меня. Возьми, – томно произнесла она и схватила за грудки пытавшегося встать участкового.

– Пустите же наконец, – Николай запыхался от борьбы. – Я вам говорю.

– Ну ладно, – засмеялась женщина-бомж. – Ты что, не видишь? Это же я.

– Кто я?

– Я, Вадим.

– Вадим? – Николай опешил. – Какого черта?

– Шутка. Скучно мне, – Вадим убрал руки с Николая. – Вставай.

Встали, отряхнулись.

– Я агент под прикрытием, – Вадим состроил гримасу. – Вот, как-то так.

– Почему мне не сказали?

– Заместитель не велел, – Вадим поправил парик. – Смотри не проболтайся. Убью.

– Не проболтаюсь.

– Как Маргариту проводил?

– Нормально, – Николай замялся. – В кино идем.

– Молодец, – Вадим хлопнул его по плечу. – Так держать. Про Клаву не спрашивать?

– Не спрашивай.

– Ладно.

– А чего все-таки зам говорил про помолвку?

– Врет он все, – Вадим выставил указательный палец. – Просек, как она на тебя глядела, вот и сказал. Он сам на нее глаз положил, да пролетел. Думал, ей, как и остальным, врать можно напропалую.

Вадим пнул ногой коробку из-под молока.

– Про отца-ядерщика ты зря соврал. Врать не умеешь, так и не начинай. Скажи ей при случае что и как. Не любит она вранья. Это я точно знаю. Хуже всего не любит. Понял?

– Да знаю я, – Николай потупился. – Дурака свалял.

– Хорошо, мне пора, – Вадим огляделся. – Прошвырнусь по помойкам. Пока.

– Пока, – кивнул Николай и взял под козырек.

Отодвинув подальше лак для ногтей, Маргарита взяла кусочек яблока с блюдца. Правая рука привычно потянулась к стопке. С первого дня работы в школе она не мыслила себя без стопки. Каждый вечер, когда она садилась за стол, ее ждало блюдечко с нарезанным яблоком и стопка. Стопка всегда была высокая. И лишь в дни эпидемии гриппа она существенно уменьшалась. А в дни школьных каникул Маргарита и вовсе обходилась без стопки. Все привычно и буднично. Она проделывала это каждый день. Но сегодня необычный день, сегодня день особый.

Она положила кусочек яблока обратно, протянула руку к стопке и отодвинула подальше стопку проверенных накануне тетрадок.

Она собирается в кино. На свидание. Уже давно она мечтала о свидании – и вот свершилось! Правда, у Николая отношения с Клавой, но все равно, одно свидание, без продолжения. Николай ей понравился сразу, а когда, провожая, нес коробку, то еще больше. В огонь масла подлила мама. Вначале она перечислила его положительные качества, затем вздохнула, что скромный, далеко не пробьется по служебной лестнице, нет в нем либеральной, нагло-настырной жилки.