– Детка, любые обвинения в мой адрес безосновательны. Я помню, мы круто провели время до церемонии. И туда, кстати, предложила идти ты. Дальше реально все помню смутно, но всегда есть свидетели. И мы можем пойти спросить у них, что было.

Она вдруг покраснела.

Отвела взгляд в сторону, успев при этом посмотреть на мою руку с кольцом и прикусив нижнюю губу.

Вспомнила что-то? Похоже на то.

– Нам нужно развестись, – прошептала она, поубавив прыти.

– Кому надо? – уточнил я.

– Как это? – У нее, кажется, совсем пропал дар речи. – Нам.

– Мне нет.

– Но мы же напились и потому попали в этот кошмар… Это отвратительно. У меня жених!..

Она осеклась, зажмурилась.

Я вспомнил рассказ о женихе. Это было еще на первой совместной бутылке виски – Эмма ревела и рассказывала о разбитом сердце, размазывая красную помаду по бледным щекам и моей рубашке.

– Точно, жених. Тот, что жахнул твою лучшую подругу в общественном туалете? – спросил усмехаясь. – Думаешь, надо развестись, чтобы дать ему шанс?

Она заскулила.

– Так вот, – продолжил с напором, – у меня есть предложение получше. Раз уж мы уже сошлись и ты даже подарила мне это свое…

Покосившись на кровь, кинул на кровать подушку, чтоб закрыть пятна. Так стало значительно лучше. Пока Эмма не открыла рот снова.

– Невинность! – подсказала она. – Ты отнял мою невинность, Хьюстон.

– Хьюго.

– Да все равно!

Я хотел объяснить популярно, что разница есть. Даже дернулся вперед, направив на нее указательный палец и открыв рот. Но передумал. Пусть хоть Пепе меня называет, лишь бы не вопила больше и не отключалась. Такая вообще может выносить и родить кого-то?

– Вставай, – наконец сформулировал новую мысль я. – Хватит строить баррикады из одеяла.

– А ты оденься, – парировала она. – Не могу смотреть, меня тошнит!

О, отлично. Может, она уже беременная? Тогда эта ночь совсем не так плоха, она станет мне избавлением от Мег!

Быстро натянув боксеры, я расставил руки и поиграл бровями:

– Готово, детка, вылезай и будь умницей, поговори с мужем.

– Не называй себя так.

Она подобрала одеяло и встала. Тряхнув головой, откинула в сторону челку.

– Сейчас закажем завтрак, – улыбнулся я. – И поговорим как нормальные люди. Договорились?

Нет, она не хотела договариваться. Я видел дернувшееся веко. Надо было придумать хорошие доводы, чтобы дуреха поняла, насколько ей повезло.

– Ты ненормальный, если хочешь оставить все как есть, – сказала она, опасливо делая шаг навстречу. – Или я что-то не так поняла?

– Все так. Я не собираюсь разводиться, малышка.

– Эмма. Не детка. Не малышка. Запомни, Хорхе!

Внутри меня что-то дернулось. Наверное, остатки гордости пытались поднять голову. Аж дышать больно стало и скулы свело. Но я себя победил.

– Эмма, – сказал тихо, делая паузу и давая понять, что иду на компромисс. – Мы не разведемся. Но тебе будет хорошо в этом браке.

Она округлила глаза и фыркнула, совсем как лошадь.

– Ничто в мире не заставит меня!..

Договорить не успела, так как дверь в наш номер открылась и на пороге появился странного вида мужик.

Примерно моего возраста, но какой-то дешево рафинированный, что ли. Таких называют сладко-смазливыми. Глаза голубые-голубые, волосики чуть вьются, губы пухлые. Если б не три волосины на подбородке и брючный мужской костюм, решил бы, что это переодетая девочка. Хотя, может, у нее что-то с гормонами?

– Эмма? – фальцетом пропел пришедший.

– Генри… – расставила все на свои места она.

– Хьюго, – вмешался я, как самый вежливый. – Как поживаете?

Дальше они молчали, разглядывая то меня, то друг друга, то смятую кровать. Чтоб вопросов не осталось, я сел и сдвинул в сторону подушку.