^>1 Имя и фамилия изменены, ибо по нашему позднейшему договору «фирма» имела право затребовать защиты своих несуществующих чести и достоинства.

Заметив, что не убедил меня, он добавил, что по договору, они имеют право высчитать с меня за всё сделанное с большими процентами. Мне придётся заплатить и за «бесплатный проект», который, впрочем, до сих пор не доделан, да не те десять тысяч, что с меня уже сняли, а по триста рублей за квадратный метр, то есть, более тридцати тысяч. Плюс – десять процентов со всей суммы за необоснованное расторжение договора – а это около двухсот тысяч рублей. Плюс за каждую минуту работы над моим проектом любого сотрудника фирмы. А ещё за те материалы, которые уже для меня заказаны и лежат на складе. Предлагал подумать и не делать глупостей.

Он говорил и любовался тем, как он говорит. Он не слушал и не хотел слушать никаких моих возражений. Он рассказывал, как долго учил всех своих сотрудников, в том числе и прораба, как подбирал их – это тоже стоит денег. И за лицензию на работу – за это тоже должна была заплатить я, и за аренду, и за всё остальное. Я удивилась, что он не потребовал заплатить ещё и за роды его мамы. А на нашем участке, между тем, за месяц работы его фирмы был всего лишь разбит старый кирпич, да выкопано несколько кубометров земли.

Чем больше он говорил, тем меньше мне хотелось с ним общаться когда-нибудь ещё.

В тот же день я сообщила рабочим, что подала в фирму заявление о расторжении договора, и теперь мы будем строить дом самостоятельно. Отныне для них архитектором, прорабом, поставщиком, завхозом, бухгалтером, кассиром и всем остальным начальством буду я одна.

Сразу же производительность их труда возросла многократно. Всего за два дня была уложена арматура во все выкопанные рвы под фундамент, уложена и подвязана арматура, рабочие даже начали делать опалубку. Ибо узнав, что я решила расторгнуть договор, что недовольна затягиванием начала строительства, наш прораб тут же добыл где-то старую бензопилу и доставил её в Сорокино. Я сказала ему, что за фундамент рассчитаюсь с мастерами сама, заплачу и ему, – за время рытья канав он один раз приехал на стройку и помог разметить линии для фундамента. Он ответил, что в «Солнечном гноме» уже знают, что канавы прорыты – 12 куб. метров, и непременно включат их в счёт. А ещё сообщил, что на фирме ему категорически запретили продолжать курировать нашу стройку в личном порядке. И что завтра, то есть 11 сентября, там собирают совещание, будут решать, каким образом и сколько с меня содрать. Обещал после собрания позвонить.

Я помчалась к моим молдаванам уточнить, останутся ли они в Сорокино, если Н. Ю. захочет перевести их на другое место. Они дружно ответили, что с ним работать более ни за какие коврижки не согласятся. Я выдала им десять тысяч рублей аванса, которые они попросили на еду, и велела продолжать работать над фундаментом – делать опалубку для заливки бетона.