— Ваши волосы не требуют укладки, моя королева, — Розабелла покрылась румянцем смущения, — они прекрасны сами по себе. Позвольте мне закрепить диадему и оставить их распущенными.

Алиса кивнула. Розабелла быстро справилась с заданием. Фиолетовая дама смотрела на плоды её труда с плохо скрываемым скепсисом.

— Моя королева, — наклонилась она к самому уху Алисы, — позвольте мне сказать несколько непозволительных для моего статуса слов, но я чувствую своим долгом их произнести.

— Говорите.

— Ваша красота непревзойдённа, вы совершенны и неподражаемы…

— Ближе к сути.

— При всей вашей красоте вы ээээ… — фиолетовая дама подбирала слова: — выглядите очень юной…

Скажем так, Америку этой фразой Алисе не открыли.

— …чтобы произвести на своих верноподданных правильное впечатление, чтобы предстать перед ними солидной и авторитетной, вам нужна другая причёска…

Ах, вот она куда клонит.

— Нет, мадре Карла, — усмехнулась Алиса, — авторитет зарабатывается не буклями.

Мушка на щеке фиолетовой дамы интенсивно подёргалась, но сама дама так ничего и не произнесла.

— Ты готова, моя королева? — в комнату вошёл король. Верен себе — без стука.

Его белый парадный камзол был расшит позолотой и очень ему шёл.

Алиса тоже вся была в позолоте, но ещё даже толком в зеркало не успела на себя взглянуть. Хотя, может, оно и к лучшему — не факт, что она придёт в восторг от своего нового образа.

— Готова.

Его торжественное величество галантно взял её под локоток и вывел из комнаты. Алиса едва успела прихватить листок с речью.

Они шли коридорами дворца, и Алиса поражалась… нет, не роскоши, а тому, насколько со вкусом был оформлен интерьер. Очень много живых растений, цветущих и плодоносящих, много свободного открытого пространства и целые стены мозаичного стеклянного панно, которое окрашивало проходящий через него солнечный свет то изумрудными, то лазурными оттенками, напоминая о чём-то тёплом и беспечном, о море и лете.

И почему Алиса так беззаботно рассматривает интерьеры, нисколько не волнуясь по поводу предстоящего выступления? Что-то с ней всё-таки не так. Она по-прежнему пребывает в каком-то лёгком дурмане.

— Мы входим в главную залу дворца, — предупредил король возле одной из дверей. — Балкон этой залы выходит во внешний двор, который уже полон людьми, ждущими твоё выступление.

У Алисы глаза резануло от яркого света, которым была заполнена зала. С потолка свисали сотни хрустальных светящихся нитей.

Король провёл её по ковровой дорожке через зал, и они оказались на балконе.

— Я представлю тебя верноподданным, но больше не пророню ни слова — таков обычай. Королева должна сама произнести речь.

Да уж произнесёт. Алиса что, не в состоянии прочитать по бумажке несколько предложений?

Они подошли к перилам, а там, внизу, колыхалось живое море людей. Была заполнена вся огромная площадь — яблоку негде упасть.

— Мой народ, — обратился к собравшимся король. Его голос, наполненный мощью и силой, свободно летел над площадью. Наверное, тут акустика специальная предусмотрена. — Свершилось! Я, Эмилио Бруно, король великой Парлеани, являю вам мою королеву.

Площадь взревела приветственными возгласами. Величество отступил на шаг, чтобы весь фокус внимания собравшихся сосредоточился на Алисе. И она поняла, что пришёл её звёздный час, в смысле — пора зачитать речь.

Она развернула листок и… пару раз напряжённо моргнула. А потом ещё несколько раз — но это не помогло. На листке ровными строчками были написаны совершенно незнакомые Алисе знаки.

Люди внизу стихли, ожидая, что королева вот-вот начнёт выступление. Тишина была такой напряжённой и величественной, что, казалось, муха пролетит — услышишь. Король тоже выжидающе посмотрел на Алису, а она в свою очередь на листок — но ничего не изменилось — там по-прежнему издевательски красовались непонятные знаки.