– Благодарности присылайте в виде чеков, – не прекращая улыбаться кровавой улыбкой, острил парень. – Ты только что откосил от работы минимум часа на три. К тому же, я – великий и могучий, сверг с престола кровавого тирана, – эпическим голосом говорил Тридцать Третий, – и просто редкостного мудака, – шепотом, из-за ладони сделал он вставку в свой этюд, – Ирвина Жирдяя!

Адам снова начал улыбаться.

– Так вот чего ты добивался! – воскликнул Первый. – Но стоило ли оно того? – сделав паузу, задумчиво добавил он.

– Конечно, стоило, папаша! – весело отвечал Тридцать Третий. – Каждая новая встреча с ней стоит гораздо большего, нежели просто разбитая физиономия. – с этими словами тон его стал заметно серьезней.

– С ней? – с интересом спросил Первый.

– Да, она просто чудо, правда, практически не разговаривает со мной. Им вроде как нельзя или что-то типа того.

– То есть ты хочешь сказать, что каждый раз, каждый день попадаешь туда ради встречи с ней? – не скрывая удивления, спросил Адам.

– Нет. Каждый день это было бы слишком подозрительно… – он опустил глаза в пол, словно оправдывался перед отцом за двойку в школе. – Через день… – робко добавил Тридцать Третий.

Адам рассмеялся.

– Ах, ну да. Это в корне меняет дело!

Засмеялся и шутник. За последние сутки кроме смерти, мрака, серого депрессивного настроения Первый не видел ничего. Потому эта прогулка и эта беседа с человеком, который ни по каким причинам не терял позитива, была крайне важной для Первого. Всю дорогу к медицинской палатке Тридцать Третий рассказывал о прекрасных каштановых локонах медсестрички, о ее голосе, о том, как она нежно делала ему перевязки, как она стеснительно пыталась не реагировать на шутки, как однажды она сделала ему запрещенный чай с медом и многое другое. Но главное, что всю дорогу Тридцать Третий повторял: «она – другая, она – наш друг…», «она отличается от этих серых безэмоциональных работников в серой и песочной форме», «халат не делает ее похожей на обезумевших от опытов над людьми профессоров, какими кишит Тэрра».

Шаг за шагом палатка становилась все ближе. Подойдя к ней, Адам понял, что она гораздо больших размеров, чем казалось издали. Кровь на лицах путников смешалась с потом и пылью. Они были похожи на двух шахтеров, работающих за полставки на добыче урановых руд. На входе в палатку стоял мрачный человек в черной форме.

– Стойте! – отрезал охранник. – По какой причине не выполняете работы?

Ошеломленный таким вопросом, Тридцать Третий не нашел ничего лучше, как ответить:

– Просто ваши гиены, не хотят, чтобы я работал, – показывая на свое деформированное от гематом лицо, слабым голосом говорил шутник.

– С тобой все ясно, а ты что здесь делаешь? – твердо спросил охранник, переведя взгляд на Первого. – …Первый… неужели такие еще есть? – домыслил он вслух.

– Меня попросили…

– У него с коленом… А хотя, посмотри сам, – перебил Первого Тридцать Третий.

Первый настороженно посмотрел на Тридцать Третьего исподлобья. Парень осторожно подмигнул Адаму.

Солдат тем временем склонился к разорванной штанине Первого и осторожно приоткрыл «занавес»

– Черт возьми! – с отвращением отреагировал солдат на увиденное.

– Предупреждение – послышалось с его браслета.

Он немного испуганно откатил рукав и напряженно посмотрел на цифру на своем браслете, затем с облегчением вздохнув (на браслете светилась цифра 0), он выпалил:

– Проходите! Оба! Живо.

– Спасибочки вам! – поклонившись, произнес Тридцать Третий.

Следующим этапом после охранника стала некая камера, сделанная из чего-то похожего на полиэтилен, стенки ее были достаточно мутными, не было видно внутреннего наполнения полевого медицинского блока.