– Готов? – Билли взял руководство операцией в свои виртуальные руки. – Пошёл.

Ох, и поработал же я мачете – забыл, что не завтракал. Бился без устали, прорубая проход в сплошной стене зарослей. Их полчища, а я с мачете – вжик-вжик, хрясь-хрясь, дзинь-дзинь….

Полдень. Солнце в зените. Выбрался из зелёного ада в тропический рай. Представьте озеро голубой воды в обрамлении синих скал. Водопад белый от пены, как седая борода исполина, шумит, искрится в солнечных лучах, и радуга косынкою над ним. Залюбуешься!

Сбросил одежды и прыгнул вниз.

– Мальчишка! – ворчал Билли. – Могли быть подводные скалы, пираньи, кайманы, да мало ли….

Я лежал на узкой полосе раскалённого песка, и мне было лень препираться.

– Кто на меня стучит? Опять эта штука? – потряс рукой, на запястье которой красовался серебряный браслет. – У-у, шпион проклятый!

Разморило.

– Билли, давай привал сделаем – четвёртый день в пути, и так не хочется в эту пасть зелёного дракона. Нет, если скажешь: «иди», я поднимаюсь.

– Отдохни, Создатель, больше таких оазисов в сельве не будет.

…. Знаете, откуда пошло выражение «сахарные уста»? От поцелуя на морозе.

Зима в Подмосковье. Тройка белых рысаков несёт нас заснеженным полем, просекой в бору и снова на простор. Вожжи в моей руке, а за спиной звонкий смех подгулявших графиночек. Бисером расшитые дублёнки, иней оторочил шали, брови и ресницы, румянцем полыхают щёки. Подхватив узкую талию, целую сахарные уста Вероники. А может Доминики? Взрыхленный копытами коней, полозьями саней вьюжит снег. Мелькают ели в январском убранстве. Мороз бодрит душу. Эге-гей, веселись, Россия – я люблю тебя…!

– Ты красиво думаешь, пришелец.

Кто это? Нет саней, нет Никушек, снега и мороза. В сельве ночь. Над головою купол неба, как шатёр звездочёта – в тропиках он ярче и ниже.

Мне приснился красивый сон. Каждую ночь снятся Никуши – душа томится.

– Билли, душа моя томится или это всё твой чудо-оптимизатор? Не ем, не пью уже которые сутки – и что удивительно – совсем не чувствую усталости. А в сон проваливаюсь, будто в сказку. Билли?

– Кто-то проник в твой мозг, Создатель. Я чувствую присутствие постороннего интеллекта.

– И что он там делает?

– Ковыряется в твоей памяти.

– А я ему разрешал? Эй, кто там есть – вылазь к чёртовой матери.

Для демонстрации негодования постучал себя кулаком по лбу.

– Билли, а ты можешь его оттуда вытурить?

– Сначала надо узнать кто это.

Незнакомый голос снова возник в моём сознании.

– Извини, пришелец, мельком заглянул в твою память – ты хороший человек, такой нам нужен.

– Если я пришелец – кто ты?

– У нас нет имён, но, если закроешь глаза, узришь мой облик.

Смежил веки и увидел, будто из памяти всплывшую физиономию, благонравную, с мудрыми и добрыми глазами – таким Иисуса малюют.

– Это ты? Мы раньше не встречались. Зачем проник в мой мозг и для чего вам нужен хороший человек?

– Если позволишь, начну издалека.

– Начни издалека, – я позволил.

– В эволюции человечества были два пути, – начал свой рассказ мудроглазый, – совершенствовать природу под себя и совершенствовать себя под природу. Вот ты, пришелец, продукт цивилизации – носишь одежду от зноя и холода, страдаешь от жажды, голода и гнуса. А мы этих бед не знаем. Наш народ в борьбе за выживание пошёл другим путём – мы научились приспосабливать организм к окружающей среде.

– И много вас?

– Все здесь, но не крути головой, ты и днём не увидишь наших прозрачных тел. А ещё, в отличие от тебя, мы можем питаться любым органическим продуктом природы и не питаться вообще – поглощая все необходимое для жизнедеятельности из среды через кожу и лёгкие. У нас нет запаха, мы не излучаем тепла. Общаемся телепатически, не напрягая голосовых связок – вот как сейчас с тобой. Мы можем жить бесконечно. Однако, погнавшись за долгожительством, мы подписали себе приговор. Вот вы строите города и машины, считаете себя интеллектуальными людьми, но правит вами животный инстинкт размножения. И это даёт вам перспективу. Мы вытравили из себя животное начало и остались кучкой организмов без будущего. Наши клетки не стареют, нервы не изнашиваются – теоретически мы бессмертны. Нам не грозит естественная смерть, только насильственная. Но когда-нибудь наш род иссякнет: наши мужчины утратили мужские качества – мы не можем зачать новую жизнь. Мне понравились твои мысли о женщинах: ты умеешь красиво думать.