Гофа стоял на балконе. Скорее всего, он оттуда и не уходил.

– Ждёт, смотри, – сказал Жека.

– Так куда ему деваться, его ж бабка закрыла, – съязвил я.

Поставить лестницу вертикально, оказалось не так-то просто. Она была тяжелая, неудобная и скользкая, потому что не просохла от вчерашнего дождя. Раз пять она у нас падала, причем очень громко. План был почти провален, пока Гофа не предложил за узкую часть лестницы привязать бельевую веревку и тянуть на себя. Так мы и сделали. Гофа отвязал веревку с сушилки балкона, и дело пошло в гору, а точнее на второй этаж. Лестница встала, мы подпёрли её ногами, и Гофа начал спускаться вниз, словно Христос, освобождаясь от оков бабки, которая против воли заперла бедного внука одного в квартире с Денди и полным холодильником еды.

Миссия была выполнена, но оставлять так лестницу было нельзя, это явно бы вызвало подозрение у соседей и проходящих мимо людей, которые шли в магазин. Тачка, кстати, тоже как-то мозолила глаза даже нам. Немного поводив глазами по сторонам, решили так: тачку ставим в подъезд, а лестницу бросаем в кусты рядом с качелями и ждём Лёху.

Качели скрипели и бесили окружающих, мы кайфовали от скорости и ветра, что развивал наши нестриженные волосы, Гофа пел.

– Пацаны, пацаны, пацаны, вы не ссыте, не ссыте в штаны…

– Это, чо еще за песня? – спросил Жека.

– Не знаю, у Коляна в мафоне нашел. Там сборник. Еще эта есть: Ту-ту тудудуду-ду-ту…

– Не, давай лучше эту, про маленького мальчика, – сказал я.

Гофу уговаривать не пришлось, а его реакции позавидовал бы любой боксёр. И он завопил:

– Маленький мальчик на стройке гулял,

Башенный кран рядом груз подымал.

Тяжесть не выдержал старенький трос,

Мальчик ушами к сандалям прирос. Ууууууу!

– Это старое, есть посвежее? – спросил Жека.

– Маленький мальчик на стройке гулял,

Сзади подъехал к нему самосвал.

Не было крику и не было стона.

Только ботинки торчат из бетона.

– Вот это нормально! – посмеялся Жека

– О! Переезд закрывается, сейчас электричка будет, – сказал я.

Переезд закрылся, затрезвонил звонок, люди на перроне засуетились. В течение минуты, мы услышали «ту-ту» от электрички, и она показалась из-за гигантских тополей, что росли вдоль железной дороги. Мы замерли. Качели бы тоже с удовольствием замерли, но они скрипели и то опускали нас вниз, где нам ничего не было видно, то взмывали вверх так, что мы были соседями вороньих гнёзд, где явно были горы алюминия, меди и прочего блестящего на солнце. Электричка остановилась, машинист прогудел в гудок, двери распахнулись и первым, кто вылез из вагона, был Лёха. Пафоса, конечно, ему было не занимать. Очки, часы, гавайская рубаха, гигантские белые кроссовки. Просто мистер-твистер! Мы спрыгнули с качелей и ломанулись к перрону, забыв про тачку, лестницу и то, что мы уже два часа это всё не возвращали.

– Ты откуда такой модный, – спросил Лёху Гофа. – Из клипов МТV?

– Да так, – протяжно ответил он. У одного погонять взял, у другого. На кроссовки вообще старый мафон выменял.

– Ну, крутой-крутой… – протяжно сказал Жека.

Мы направились обратно к качелям.

– Пойду переоденусь, – буркнул Лёха и скрылся в подъезде.

– Гофа, а у тебя бабка, когда приедет? – спросил я.

– Да часов в пять-шесть.

– Так это уже скоро. Может ты того? Катапультируешься наверх, а бабка приедет и откроет тебя.

– Давай!

Мы втроём начали поднимать лестницу. Ничего хорошего из этого не вышло. Кстати, вот тогда я понял, что три человека с ростом плюс-минус полтора метра, без знания элементарных законов физики, вообще ничего не могут. Не понять, как это работает, не понять, как это применить. Раза с десятого до нас дошло, что двум надо держать руки по краю лестницы и поднимать её, переходя потихоньку вперед, а третий должен придавить к земле толстый конец этой лестницы, чтобы она взмывала вверх. На том и порешили. Взяли, встали, пошли. Лестница медленно и верно продвигалась десятками сантиметров выше и выше пока не достала до балкона и не уперлась в перегородку.