– Они оглашенные, хорошо, что не убегал, искусали бы.

Он привел меня к себе в будку. На столе там были нарезаны кусочками сало и хлеб с луком. Из чайника на плитке уже валил пар. Получается, я оторвал дедушку от обеда, он в спешке даже плитку не выключил. Дедушка выключил плитку и сказал:

– Давай, знакомиться! Меня дед Женя тут зовут, а на самом деле я Новиков Евгений Николаевич. Ранение в ногу под Берлином. Сейчас дорабатываю до пенсии сторожем в автобазе. На фронте воевал танкистом. В звании сержанта распрощался с армией, после госпиталя.

– А я мальчик Виктор, мне пятый года, мы переехали сюда весной. Живу на втором этаже вокзала. – отрапортовал я, подражая дедушке Жене.

– Вот, мы и познакомились. Теперь, давай обедать. – сказал дедушка Женя. Только сейчас я вспомнил, что не обедал. Дедушка, все продолжал подсовывать мне лучшие кусочки сала с мясом, а я всё ел и ел. Утолив, немного голод, я подумал о дедушке:

– Дедушка Евгений, вы сами кушайте, а то я ваш весь обед съем.

Дедушка прослезился, видать его давно не называли Евгением. Налил мне чая и стал кушать сам. Через час мы были лучшие, друзья и почти всё знали друг о друге. Дедушка жил один. В их дом в Брянске во время войны угодила бомба и вся его семья погибла. Его уже успели призвать, и он узнал об этом, лишь, когда приехал после госпиталя. А он все думал почему, ему жена не пишет? После освобождения Брянска, его письма начали возвращаться обратно с пометкой «адресат выбыл». Конечно, я ему не рассказал о том, что убежал подальше, от дома, да и сам потихоньку успокоился. С дедушкой Женей было хорошо, я расспрашивал о войне, о танке, о его сослуживцах. Рассказал ему, что знал о своем дедушке. Мы вместе встречали и отправляли машины. Дедушка выдавал талоны со штампом и отмечал в них время убытия и прибытия машины, проверял с каким грузом выезжает и приезжает машина, заглядывая в кузов со специальной площадки. Машины с гаража в основном выезжали порожняком. Мне стало жаль дедушку, как он с больной ногой поднимается и спускается с площадки.

– Дедушка Женя, разреши я тебя немножко помогу.

– Давай! Валяй!

Я быстро поднимался на площадку, смотрел в кузов, говорил, что он пустой. Дед Женя, не выходя из будки, выписывал талон, и дальше я сам относил его шофёру и получал от того благодарность за быстроту обслуживания. В одной из машин я увидел бревно и верёвку и сказал об этом дедушке Жене, тот сам залез на площадку, посмотрел путевку шофёра и только после этого выписал талон. Машина уехала, а дедушка поблагодарил меня за бдительность, сказал:

– Молодец! Ты настоящий сторож по гаражу, я не ошибся в тебе, доверив такую важную работу. Я выпустил его, потому что он едет на сенокос, а верёвка и бревно нужно ему, чтобы утягивать сено.

Я расцвёл от похвалы. Мы дальше продолжили работать в паре. Почему всё хорошее быстро заканчивается? Вот и сейчас дед Женя посадил меня на машину, которая шла на станцию в пакгауз за оборудованием:

– Отвези, пожалуйста, мальца на вокзал, а то он давно мне помогает, родители, обыскались.

Мы распрощались, и я попутно с машиной уехал домой. Какой хороший дедушка, почти как мой, но мой лучше. Узнает, как нашей семье плохо здесь живётся и заберёт к себе на хутор. Ехали мы по дороге через переезд. На машине быстро, вот я и дома. Часы на привокзальной площади показывали пол пятого. Что делать? Папа придёт с работы в пять, а за это время Станислава сдаст меня в милицию, а там посадят в тюрьму, как деда Фадея.

Воришка сознался.

Я тихонько пробрался к тете Гале. К ней уже приходила сначала Станислава, потом мама с сестрой. Она вступилась за меня и сказала, что я не мог взять чужое, тем более всё утро я был у неё. Ты здесь отдохни, а я пойду, скажу твоей маме, что видела тебя в посёлке живым и здоровым. Что б она не волновалась. Заодно все новости разузнаю на станции у тёти Светы, билетного кассира. Она всегда все сплетни первой знает. Тётя Галя ушла, а я подумал, что какая она хорошая, решил обязательно её с дедом Женей познакомлю, благо он живёт через улицу в нашем посёлке в маленьком деревянном доме с сиренью у окна и флюгером на крыше. Я ещё раньше, до знакомства с дедом Женей, приметил этот дом. С этими мыслями я прилег на кровать и уснул. Проснулся я от того, что кто-то треплет мои уши.