Конечно, некоторые наверняка со мной поспорят. Типа: но ведь его точно не зря наказали! Он и сам говорит, что за дело. Но!!! Даже если в прошлом Джаффар убил целую толпу людей, да еще и с особой жестокостью – сейчас—то он уже точно осознал свои грехи и, уверена, сполна за них заплатил. Поэтому мне его и жаль. Кажется, выхода у Джаффара нет, ему грозит сидеть в бутылке вечно, изредка выбираясь оттуда, чтобы исполнить чью—то очередную прихоть. Иначе, думаю, он бы уже нашёл способ освободиться, времени—то было достаточно, чтобы обо всём подумать, и всё—таки что—то придумать. Но он ничего у меня не попросил, никакой помощи, сбежать даже не пытался, хотя ведь мог бы, верно? Схвати бутылку и уходи, чтоб больше её никто не трогал. Но нет, Джинн преданно смотрит мне в глаза, улыбается и жаждет моих желаний. Либо он реально не может убежать, либо просто мазохист, и ему нравится страдать. Есть же такие люди, кому по душе быть вечной жертвой, и делать что—то, чтобы изменить ситуацию, они осознанно не хотят.

Решив, что меня уже в мыслях понесло в несусветную даль, я закончила с водными процедурами и вышла в гостиную. Джаффар сосредоточенно читал что—то на ноутбуке, на меня не обратил внимания. Ну, а меня посетила мысль, что завтра я обязательно посмотрю историю его поисков, потому что стало жутко любопытно, чем может интересоваться Джинн. И, как я и думала, ноутбук Джаффар оценил.

– Ты есть будешь?

Он поднял голову.

– Можно, я в этот раз откажусь?

– Нашёл что—то интересное? – судя по его лицу, ответа, в принципе, уже и не требовалось.

– Нашёл. Тут много интересного.

– Ладно, тогда я чего—нибудь перекушу и спать лягу, не буду тебе мешать.

Джинн благодарно кивнул, я, прихватив с собой Семёна Ивановича, пошла на кухню. Сегодня сурикат ещё побудет вынужденным вегетарианцем, ужиная творогом, а завтра я уже прикуплю мяска. Кстати, надо и Джаффара чем—нибудь вкусненьким угостить, так что завтра у меня будет масштабный поход за продуктами. Я ведь раньше одна жила, а мне много и не нужно. А теперь в доме целых два мужчины, надо их обоих вкусно кормить, чтоб не пожалели, что здесь оказались. Интересно, что может понравиться Джинну на вкус? Ему, конечно, пока всё нравится, но это, скорее всего, оттого, что он вообще ничего давно не ел. А я хочу, чтобы Джаффар прямо очень обрадовался. Надо подумать.

После того, как Семён Иванович поужинал, я отпустила его в коридор, давая и ему право выбора. Пусть сам решит, куда идти и что делать. А сама я быстренько сварганила бутербродов, делая намного больше, чем съем. Потом, наспех поужинав, поставила на поднос тарелку с бутербродами и чашкой чая и понесла в гостиную.

Джинн всё был занят чтением, на моё появление среагировал счастливой улыбкой, потом перевёл взгляд на поднос в моих руках, по—детски радостно вскинул чёрные брови.

– Это мне, Уля?!

Я поставила угощение на журнальный столик, улыбнулась.

– Тебе, мы с Семёном Ивановичем уже поужинали. Я так понимаю, ты всю ночь собрался сидеть за ноутбуком? Перекусишь, если захочется. А я спать пойду.

– Спасибо, Уля. Ты замечательная!

– Да помню, – вздохнула я. – Спокойной ночи тебе, Джаффар.

– Спокойной ночи, Уля.

Я чмокнула Семёна Ивановича в нос, борясь с желанием поцеловать и Джинна, и поспешила удалиться из гостиной. В спальне улеглась в кровать, тяжело вздохнула. Ну и влипла! Сама убеждаю себя, что не надо даже смотреть в его сторону, но отчаянно при этом стараюсь понравиться ему. Глупая, нелогичная женщина! Дура, одним словом.

Телефон на тумбочке запищал, сигналя о входящей смс.

«Спишь уже?» – писал мне Саша.