Итак, тела нет. А открытая бутылка – есть. Ну не в бутылку же мужика засосало, в конце концов! Так не бывает! Хотя… она точно странная, как и псих. И появились они в моей жизни одновременно. А потом он говорил «я нагулялся» и просил открыть бутылку. Чтобы туда зайти? Боже, что за бред?! И ещё сегодня! Псих сказал «вы сами меня выпустили», а я как раз утром открывала бутылочку. Так, Ульяна, стоямба. Не продолжай с идиотскими умозаключениями, не позорься хотя бы перед собой. На дворе ночь, надо спать. Утра вечера мудренее же.

Но разве ж тут уснёшь?! У меня волшебная бутылка в доме! А вдруг, и меня туда засосёт?! Нет, я, конечно, в это не верю, но бутылку всё же закрыла, на всякий случай. Дрожащими руками и прислушиваясь к горлышку. Мало ли, может, он там о помощи просит. Но в бутылке было тихо, а ещё, знаете, что? Уле пора в дурку, это факт! Потому что от горлышка отчётливо понесло стойким перегаром, который затмил прежний запах одеколона. И мой глупый мозг сразу вспомнил, как пахло от психа, когда тот был ещё трезв. Вы ведь уже угадали, верно? Конечно, мужик пах так же, как и горлышко бутылки! Всё, Улька, собирайся.

А ещё псих называл меня «госпожой» и просил что—нибудь пожелать. Да—да, у меня тут настоящий Джинн, не иначе! Угу, я его нашла. Молодец какая, да? Всё, собирайся, хватит разглагольствовать. Можно прямо вот вместе с бутылочкой и идти в больничку. Как говорится, и тебя вылечат, и меня вылечат.

Но сначала нужно немного поспать, негоже в таком виде в дурку ложиться. Женщина всегда должна быть привлекательной. А на мне, кстати, до сих пор одно полотенце, к тому же волосы уже высохли, фиг я их теперь причешу нормально.

Оставив бутылку на диване в гостиной, я ушла в спальню. Переоделась в пижаму, кое—как расчесалась, при этом напевая под нос весёлую песенку. Я ведь с ума сошла, надо соответствовать. Шучу, нервы это. Потом улеглась в постель и провертелась до самого утра, пока не заиграл будильник, отчаянно и бесполезно пытаясь уснуть.

Решив сегодня ещё сходить на работу (в дурку ведь всегда успею, там, наверное, круглосуточно принимают), я привела себя в порядок, даже немного позавтракала. В гостиную больше не заходила, бутылку не открывала (хотя манило очень) и, конечно, на работу сегодня отправилась без неё.

А потом весь день старалась убедить себя в том, что ничего не было, и что мне всё привиделось. К счастью, сегодня я обслуживала посетителей в помещении, а не на улице, а здесь можно было дышать свободно, и думалось яснее. Правда, ничего путного я так и не надумала.

Вечером я устроилась около стойки бармена, ожидая новых клиентов и тяжело вздыхая.

– Уль, у тебя всё нормально? – вдруг поинтересовался Толик.

– Нормально, – тут же соврала я. – А что?

Он пожал плечами:

– Да просто… ты сегодня сама не своя. Потерянная какая—то.

– Тебе показалось, – фальшиво улыбнулась я. Уж не так мы с ним хорошо знакомы, чтобы я тут сейчас всё выложила. Тем более, такой бред, что у меня в голове.

– Ну ладно, – согласился Толик. – Но, если вдруг нужна будет помощь – не стесняйся обращаться.

Эх, Толик! Чем ты можешь мне помочь? Коктейля намешаешь? С тобой же только напиться от горя и можно! Но, вроде как, и горя—то пока не случилось. Ну, за исключением того, что у меня дома человека в бутылку засосало. Но ведь мне всё привиделось, поэтому:

– Конечно, обращусь! – кивнула я. – Пока всё хорошо, – об исключениях и думать не хочу.

Чтобы больше не провоцировать Толика на ненужные вопросы, я отошла от барной стойки, устроилась у стеклянной стены кафе, тоскливо смотря на улицу. Вот и что делать? Поверить в свои глупые предположения, открыть бутылку и ждать оттуда Джинна? Или, может, её потереть нужно?