Тусовались на чьей-то двухэтажной квартире на пять комнат его сокурсников, детей небедных родителей. Егор не отходил от меня, постоянно трогал, нарушая мои правила поведения в обществе. Вечеринка гудела громкой музыкой и обилием напитков покрепче. Егор, слегка подвыпивший, осмелел и, закружив в очередном танце и поцелуе, утянул наверх.

- Давай, малыш, уже сделаем это! – настаивал мой парень.

Я подалась навстречу его рукам. Ожидая, как он медленно меня разденет, увидит мое сиреневое кружево, станет ласкать, восхищаться и говорить комплименты. Но у парня оказались иные намерения. Стоило только закрыть ему дверь, он весь разом огрубел, подтолкнул к чужой кровати. Я споткнулась и повалилась на нее. Он подошёл вплотную.

- Сейчас я покажу тебе настоящего мужчину, смотри и запоминай, - и расстегнул ширинку, выпуская на волю нетерпеливого дракона, дышащего жаром и раскаленного докрасна.

Чуть спустив штаны с ягодиц, качнул им вперед, красуясь, пружиня вверх-вниз. Я лежала на спине, приподнявшись на локтях, и неотрывно смотрела. То легкое возбуждение, что испытывала минуты назад, сменилось страхом и неприязнью. Я резко передумала.

- Извини, но я не хочу, давай расстанемся.

- Ну уж нет, ты так долго меня динамила, а теперь даешь заднюю, увы, детка, я уже настроился, - и с утробным рыком навалился на меня, раздвигая силой мои сжатые бёдра, протискивая вперед свой дерзкий член.

Я заметалась, пытаясь вырваться, отпихивая его мощную тушу. Но что моя сила хрупкой маленькой девушки супротив сильного мужчины? Жалкие потуги. Платье задралось до талии, тонкий полиамид колгот пошел стрелками. Его руки, сильные и колючие, схватили за резинку и вместе с лоскутом сирени стянули их с ног. Я пыталась увернуться и отползти, пока он шелестел фольгой.

- Куда?! Я еще не начал, - и, схватив мои тонкие лодыжки, грубо подтянул к своим бедрам, раздвигая ноги.

Подцепив под колени, подвел силиконовый член к промежности. Я в ужасе осознавая, что это неизбежно, еще раз попыталась достучаться.

- Егор, прекрати. Я не хочу, будь человеком. Это насилие! – выкрикнула я.

На что он лишь злобно рассмеялся, крепче схватив за ягодицы, оставляя синяки и пропуская все ласки прелюдии, попросту воткнул в меня детородный орган. “Сухая невинность” отразилась пронзительной болью и ломотой внизу. Я закричала и стала отбиваться руками и отталкивая его бедрами, пытаясь скинуть.

- Закрой рот, идиотка! От траха так не орут, - и придавил мой очередной крик ладонью, едва давая вздохнуть, продолжал наращивать темп и силу ударов.

От боли и безысходности потекли слезы, я уронила руки, отдаваясь насильнику благо он дергался не долго. Застонав и задрожав, упал на меня, выбив воздух из легких. Меня словно парализовало и душа покинула тело. Мозг абстрагировался от произошедшего, кидая мне надувной круг, словно утопающему. Вспомнились уроки психологии в медколледже и методики эмоционального отчуждения. Словно сквозь туман видела, как парень скатился с меня и проговорил:

- Поздравляю, теперь ты не девочка. И не вздумай говорить кому-то, что я тебя принудил. Тебе все равно никто не поверит. Порванное бельё и синяки от страсти, а то, что орала, так в первый раз всегда больно. Да и ребята подтвердят, что ушла ты со мною добровольно.

Я все понимала и осознавала, крыть его поступок нечем. Получалось, что напросилась, своим отказом довела до грубости.

- На салфетки, у тебя кровь, - притащил из ванной средство гигиены и кинул упаковку на кровать.

Я на автомате села, расправляя праздничное красивое платье, взяв белую влажную ткань вытерлась, тщательно, сосредоточенно. Протерла ноги и руки, убирая чужие мерзкие прикосновения, встала, найдя останки колгот и трусиков, сжала в комок, чтобы навсегда выбросить из памяти как атрибут похоти, грубости и принуждения.