А кому понравится подъем в пять утра? Именно столько было на часах. Ничего не могла поделать со своим организмом, который считал, что много спать вредно и является смертным грехом. Вылеживаться без возможности уснуть смысла не было, а потому я приняла стратегически правильное и единственно возможное решение встать с кровати. Хорошо, что сегодня, впрочем, как и вчера у меня никого не ночевало. Мои любовники не очень приветствовали ранние подъемы, ничем не отличаясь от Савки.

Если я когда-нибудь решу обратиться в брачное агентство (о чем не переставала думать, ибо не могла справиться самостоятельно со своей проблемой), то обязательным условием будет привычка кандидата в мужья к ранним подъемам. Уж я бы тогда с мужем могла ездить на рыбалку или ходить в походы.

Ника, одернула я сама себя, ты еще бы начала мечтать о плетении сетей для рыбной ловли и выращивании аспарагуса в домашних условиях. Ты мужа вначале получи, а потом распоряжайся его свободным временем.

Я разочарованно вздохнула, встала с постели и поплелась в ванную комнату. Однако стоило мне только включить свет, как бзынькнула лампочка, извещая, что она почила смертью храбрых, перегорев в самом расцвете сил и лет. А ведь ее меняли совершенно недавно.

К моему сожалению я была жуткой трусихой в части всего что касалось электричества, боялась его, как огня. Как-то в раннем детстве в папиных инструментах я нашла маленькую лампочку от фонарика с подсоединенными проводками, я даже затруднялась сказать для чего она была нужна отцу, и засунула в розетку. Меня, естественно, ударило током, потому как лампочка не была рассчитана на высокое напряжение в сети. Мои руки почернели и покрылись копотью, а я приобрела стойкую нелюбовь ко всему что связано с электричеством. И в наказание за незнамо какие грехи судьба всегда подкладывала мне противную какашку в виде перегоревших лампочек, испорченных электроприборов, сгоревших тостеров.

Вот что мне теперь делать?

Я стояла в дверях ванной и смотрела на потухшее око Саурона, то бишь лампочку в обрамлении полупрозрачного стекла. Был бы у меня мужик, тогда бы вся работа по замене умершего предмета досталось ему, а так мне. Но я же не мужик, для того, чтобы убедиться в правильности вывода заглянула в шортики, в которых спала. Внутри ничего подозрительно, напоминавшего сморщенную шею динозаврика, не обнаружила. Разочарованно вздохнула, гадая каким образом я буду собираться на работу в полнейшей темноте, потому как краситься любила перед зеркалом в ванной комнате, а не в другом месте.

И как назло я рассталась со своим последним любовником. Так бы могла позвонить ему, и в качестве пропуска к телу попросить поменять перегоревший элемент, но видимо судьба-злодейка решила подложить мне не прожаренную свинью, которая в данный момент похрюкивала от удовольствия.

Я несколько раз щелкнула выключателем в надежде, что мне показалось и лампочка все же зажжется. Однако чуда не произошло, света в конце туннеля не появилось ни с первого раза, ни со второго, а тем более с третьего.

Пришлось выругаться матом, аж три раза, чтобы выразить все свое негодование. Спасибо, что меня не слышала моя бабушка, а то она бы мне язык горчицей натерла, той, которую делала из желтого порошка, продаваемого в таких же желтых коробках. Я всегда удивлялась многогранности применения этого чудесного продукта. Оказывается между желудком и ногами никакой границы не существовало, ибо к обоим можно было применять этот чудо-порошок: в первом случае в малой концентрации с большим добавлением воды, а во втором в обратной пропорции. Причем в обоих случаях нещадно жгло место применения. Равным по силе воздействия был только ремень, но у него было лишь одно назначение и точка приложения.