С хозяйкой квартиры, женщиной лет шестидесяти, живущей в соседнем подъезде, договорились быстро. Цену она назвала приемлемую, узнав, что снимаю на десять дней и жить будет семья, заметно подобрела и обещала не беспокоить.

Отдала залог, условившись, что аренда начнется с тридцатого декабря. Так у меня будут сутки, чтобы придать квартире жилой вид.

Довольная отправилась домой, прикидывая, что из своих вещей надо будет перевезти. Пожалуй, одним чемоданом здесь не отделаться, нужно и шкаф заполнить, и постельное белье, и кое-что из посуды, и косметики побольше. Из мебели в квартире имелся раскладной диван и раскладное же кресло, итого – три человека. Надо бы еще надувной матрас купить, иначе придется дяде Паше спать на полу, в ведь не мальчик уже.

Я улыбнулась своим мыслям и вышла на остановку раньше, возле крупного супермаркета. Все же приезд родственников – это хороший повод для основательного шопинга.

14. Глава 13

Еще никогда в моем сне не было так многолюдно. Стоило появиться в Цветочной гостиной, как в меня чуть не врезалась процессия горничных, несущих куда-то букеты цветов. В первое мгновение я растерялась и забилась под потолок, но потом любопытство взяло верх, ведь в доме творилось что-то интересное.

В большой столовой стояли накрытые столы, вокруг них по блестящему паркету сновали молодые парни в одинаковой серой униформе, наводя последний лоск.

Служанки бегали по гостиным и поправляли идеальные складки на шторах, больше суетясь, чем действительно что-то делая. А в бальном зале на балконе разминался небольшой оркестр, человек десять, под управлением нервного дирижера.

Слетать на кухню, проверить, что творится там, я не успела. По дому пронесся истошный вопль:

– Едут!

Слуги перестали изображать бурную деятельность и кинулись к окнам.

– Это еще что такое! А ну, построились! – рявкнул импозантный мужчина в темно-сером фраке, которого я сразу окрестила распорядителем.

По его команде официанты неохотно, но послушно отошли от окон и выстроились в столовой вдоль стены в ровную шеренгу.

Служанок разогнала экономка, раздав всем задания: кому-то приказала идти вниз и принимать одежду у гостей, других услала проверить комнаты для отдыха. На подоконнике освободилось свободное местечко для одного любопытного приведения.

За окном все еще была зима. Правда, под крышей с южной стороны начали расти сосульки, обещая скорый приход весны и тепла. Но сегодня с погодой не повезло. Небо стояло серое, скрытое толстым слоем туч, хоть бы снег пошел, и то стало бы не так депрессивно.

Но пасмурная погода занимала меня в последнюю очередь. На подъездной аллее, старательно расчищенной от тающего снега, выстроилась длинная вереница экипажей. Первая карета как раз остановилась напротив крыльца. Подскочивший лакей распахнул дверцу и на расстеленную ковровую дорожку степенно вышел маркиз Фортаго. Он протянул руку, и из темного нутра кареты робко показалась тонкая женская ручка. Следом, слегка неуклюже, путаясь в пышной белой юбке, выбралась девушка в светлом меховом манто. Пара поднялась на крыльцо, а место первой кареты уже заняла следующая. На дорожку выходили все новые нарядно одетые гости, но я перенеслась в холл, где в широко открытые двери как раз входили молодожены.

Нэйтен небрежно скинул пальто в руки лакея и сам помог спутнице снять короткое манто. Хозяин дома, как обычно, был в черном костюме, разве что сменил черную рубашку на белую и повязал белый атласный шейный платок. Девушка – его полная противоположность. Светло-кремовое платье с пышной юбкой и жестким корсетом делало стройную фигурку еще тоньше и воздушнее. Светлые льняные, почти белые волосы, уложены в тяжелый узел на затылке, а по бокам хорошенького личика вились туго накрученные локоны. Наряд дополнял бриллиантовый гарнитур: изящная диадема, длинные серьги и колье, стекающее мерцающей каплей в ложбинку между грудей. Если король говорил про нее, то у него хороший вкус. Девушка действительно была очень красива: нежный овал лица с еще по-детски округлыми щечками, точеный носик, пухлые губки, которые поэты любят сравнивать с лепестком розы и огромные серые глаза под густыми черными ресницами, полные растерянности и страха.