Фокус-группу размещают в одной из съемочных студий, и к тому времени, как мы добираемся до Калвер-сити, Умберто уже подъехал туда с Биллом в специализированном фургоне для инвалидных колясок. Концентрация предвкушения на парковке настолько высока, что я опасаюсь, как бы нервная энергия не разорвала папин «универсал».

Перед тем как уехать, папа поворачивается к нам с серьезным отцовским выражением лица:

– Когда зайдете, спросите Тома. И само собой подразумевается, что вы будете вести себя прилично – это ведь мои знакомые.

Мы с друзьями быстро соглашаемся вести себя приличнее некуда.

Я уже был на этой съемочной площадке раньше, но мои друзья – нет. У Карли отпадает челюсть, когда мы проходим мимо звукового павильона, где записывали «Свою игру».

– Ничего себе!

Недоверчивое восклицание у Умберто вызывает не очередное знаменитое ТВ-шоу, а гигантская очередь перед зданием, к которому мы направляемся. Мой друг испускает протяжный свист:

– Я думал, здесь сегодня будут всего несколько ребят.

Карли быстро сканирует очередь и определяет, что перед нами почти пятьдесят человек:

– А вдруг нас не выберут?

Мэтт говорит ей, чтобы не волновалась, потому что мой отец наверняка обо всем позаботился. Но, возможно, папино имя не так уж много значит в «Глобал геймс», как думает Мэтт, и мы даже в первый тур не пройдем. Это будет как в одном из тех реалити-шоу, где участников вышибают еще до того, как начинается состязание. Говорю себе не нервничать, но все равно нервничаю.

Мэтт берет дело в свои руки и идет к началу очереди, чтобы найти Тома. Парень с фирменным шнурком для бейджа «Глобал геймс» говорит, что Том внутри, и вручает Мэтту раздаточные материалы, чтобы мы почитали, пока торчим в очереди. Мы вместо этого развлекаемся, сочиняя истории про стоящих перед нами ребят.

– Видите тех трех парней в одинаковых футболках с Ральфом? – спрашивает Умберто. – Они – тройняшки из Германии, переехали в Голливуд в надежде прославиться. Во время игры они всю дорогу озвучивают персонажей дурацкими мультяшными голосами.

– А та девочка с хвостиками и рюкзаком «Люди Икс» вообще не хотела приходить, – подхватываю я. – Родители заставляют ее играть в видеоигры в наказание, когда она не убирает у себя в комнате.

– Парень с золотым космическим шлемом – игрок номер один в «Плейстейшен» на планете, – говорит Карли.

Мы втроем хором спешим ее поправить:

– Игрок номер один в «Плейстейшен» – это Эль Сид, – объясняю я. – Никто не знает, как он выглядит.

Карли тычет в фото в брошюре, которую дал ей Мэтт (кроме нее, разумеется, никто на брошюры и не взглянул):

– Вот так он выглядит. «Глобал геймс» привезли его сюда, в фокус-группу.

Мы с Мэттом подпрыгиваем на задних поручнях инвалидного кресла Умберто, чтобы посмотреть получше. Никому не известна личность Эль Сида, и тот, очевидно, хочет, чтобы так оно и оставалось, потому что скрывается в своем золотистом космическом шлеме, плаще и перчатках.

– Любой геймер знает Эль Сида, – говорит Умберто. – Если он здесь, шансов у нас нет.

– Может, они хотят использовать в тесте и ребят с обычными навыками, – предполагаю я. – Они же не могут делать игры только для супер-гениев.

– Если Эль Сид – супергений, то он – явно девочка, – заявляет Карли.

– МОЖЕТ, и девочка, но не на этот раз, – спорит Умберто. – Эль Сид – двадцатилетний парень из Перу, который в семнадцать лет поступил в Массачусетский технологический университет. Все остальное покрыто мраком тайны.

Очередь по сантиметрику движется вперед, пока мы в конце концов не добираемся до большой металлической двери, за которой лежит земля обетованная. Сообщаем типу на входе наши имена, и он безо всяких фанфар отмечает их галочкой в списке. Наверное, глупо было ждать какого-то особого отношения только потому, что мой папа в прошлом году работал над титрами к нескольким видеоиграм.