Улучшению и оздоровлению взаимоотношений между самой непримиримой частью депутатов радовались и в Горзавете, и в мэрии. Руки жали друг другу – поздравляли. Вражда всегда мешает и нормальной, и плодотворной работе: никто никогда не видел явлений обратных. Кроме того, она тащит на себе, как иглы дикобраза, множество побочных последствий, скажущихся в скором будущем не в пользу депутатов. Но и не в пользу мэра.

Долгого «замирения» не произошло. Вскоре страсти и сопровождающие их мордасти, шарахнули по городу с возрастающей силушкой. Причиной стали не столько какие-то ошибки или не слишком гениальные распоряжения мэра, сколько амбиции оппозиции. Количество оппозиционеров возрастало. Сказывались и события в стране, и настроения коммунистов, связанные с этими событиями, и их сторонников, а их было не мало среди ветеранов и руководителей предприятий.

Волик, несмотря ни на что, старался оставаться объективным и относиться ровно к представителям всех политических и общественных движений в городе, не выделяя никого. Не раз он подчёркивал такое своё отношение на оперативках и доказывал действиями: отказал «демократам» в их притязаниях на руководящие посты в мэрии, не тронул клёвское отделение Союза офицеров – пошёл поперёк указа президента России.

«Дневник. 13.12.1993 г. Союз офицеров специальным указом Ельцина запрещён после трагических октябрьских событий в Москве. Но Гудкин, управляющий делами мэрии, сказал: мэр разрешил сохранить в Клёве здешний Союз офицеров. Дескать, то в Москве запрещено, а здесь – можно…»

Волик на риск пошёл вполне сознательно – ни к чему ещё более обострять ситуацию в городе, настроив против себя ещё и офицеров – ведь всё равно оппозиция истолковало бы распоряжение деятельность союза прекратить инициативой мэра: распоряжение-то по городу он бы подписал. И Союз офицеров в Клёве продолжал благополучно быть. Именно быть… Вот ещё одна запись в дневнике.

«Заходил Французов, неимоверной активности член Союза офицеров, сетовал на то, что их Союзу не дают помещения в мэрии и люто клял власть, не дающую им землю под картошку – выделить выделили, но совсем не там, где бы им хотелось… Однако, после того, как клёвское отделение Союза офицеров, клятвенно пообещав, не оказало никакой помощи в подготовке к празднованию Дня Победы, сочувствия к посаженной ими не там картошке нет».

Эта запись сделана в то время, когда я ещё был депутатом Горзавета, членом Малого Совета, председателем постоянной депутатской комиссии и «прочая – прочая». В том числе занимался и организацией празднования 48-й годовщины победы над Германией в составе городской комиссии по организации этого праздника. Естественным, обязательным и непременным представлялось участие в подготовке этого воинского праздника и Союза офицеров – в нём состояли многие фронтовики.

С детских лет 9 мая оставался праздником нашей семьи и моим лично: день Победы мы, отец, мама и я, встретили в городе Мезеритц, войдя в него ещё в апреле 1945 года вместе с частями Красной Армии. Захотелось провести этот праздник как-то особенно – не по шаблону, чтобы запомнился фронтовикам. Придумал в деталях сценарий. Предложил его депутатам и администрации. Одобрили. Хочется думать, не только потому, что автор занимал некие должности в органе представительской власти, а потому, что сценарий, кажется, получился интересным. По нему за час до начала празднования на площади Мира фронтовики собирались возле здания мэрии под транспарантами с названиями всех фронтов Великой Отечественной войны и шествовали по улице 40 лет Октября до площади Мира колонной. При вступлении их на площадь звучала торжественная мелодия хора «Славься, славься ты, Русь моя! Славься ты, русская наша земля!» и – звон колоколов. Перед трибуной фронтовики стояли под знаками фронтов, где им приходилось воевать…