– Я просто не мог стоять и слушать, как она с тобой разговаривает в таком тоне. Что она вообще о себе возомнила?

– И я о том же!

– Но ты и сама отлично справлялась, – отвечает он. – Я восхищаюсь тем, что ты всегда на позитиве. Мне это нравится. В смысле…

И ВОТ ОНО!

МГНОВЕНИЕ, КОТОРОГО Я ЖДАЛА ВСЮ ЖИЗНЬ.

Он целует меня.

Нет.

Не целует.

Я думала, он собирался, но вместо этого Алексей продолжает:

– Ты мне нравишься. Ты очень сильно мне нравишься, Леле.

И вот сижу я вся такая, выпятив губы, и говорю единственное, что приходит на ум:

– Да и ты мне тоже, наверное.

Итак, Алексей не поцеловал меня, но ничего страшного, все хорошо, что хорошо кончается.

А этот вечер определенно закончился хорошо. Мы снимаем «Иногда я чувствую себя невидимкой» и загружаем в Вайн, где меня ждет очень приятный сюрприз: загруженное в среду видео, «Тот, кто всегда застает тебя в худшие минуты жизни», посмотрело больше пяти тысяч человек! Выкуси, Иветт Ампаро! Выкуси, Майами-Хай!

О, Майами, моя единственная настоящая любовь. Майами, город сверкающих чистотой пляжей, красоток и выпивки; город неоновых вывесок и пальм, белого песка и тропических бризов; город пожилых людей, влажности и зеркальных очков-авиаторов от «Рэй Бен». Город, где проживают два миллиона шестьсот тысяч людей. Поверить не могу, что мне приходится делить это место с таким количеством неудачников! Как и в любом нормальном городе, в Майами бок о бок соседствуют роскошь и бедность, богатейшая история и вульгарные туристы с выпяченными на всеобщее обозрение толстыми животами и солнечными ожогами. Но даже их я люблю, потому что благодаря им в том числе Майами – мой дом. В субботу я просыпаюсь рано, все еще под кайфом от пяти тысяч просмотров в Вайне. Светит солнце – прекрасная погода для плавания. На нашем заднем дворе есть бассейн, хоть и не такой шикарный, как у этих мерзких Ампаро. Он довольно скромный, прямоугольный, пол выкрашен в темно-синий, такого же цвета и плитка вокруг бассейна. Теплый ветерок развевает мои волосы, когда я выхожу на улицу. Оказывается, папа меня уже опередил. Он развалился на полотенце и лежит без движения, нежась на солнышке.

– Доброе утро, тыковка! – говорит он, не замечая двух маленьких детенышей аллигатора размером с больших ящериц, сантиметров по двадцать каждый, которые беззвучно ползут к нему. Еще Майами – город двух миллионов шестисот тысяч аллигаторов (ладно, может, это и не точно, но все равно их тут море). Я решаю не предупреждать его, так будет куда веселее.

– Доброе утро, папа. Вот, поплавать решила.

– Отлично, горошинка. – Ему нравится использовать в своей речи как можно больше американских нежностей. Ох, мой папочка-иммигрант.

Я ныряю вниз головой; прохладная, шелковистая вода ласкает мою опаленную солнцем кожу – потрясающее ощущение. Сделав два круга, я слышу душераздирающие вопли.

– Леле! – кричит мой папа. – Леле!!!

Высунув голову из воды, я вижу, что малыши-аллигаторы ползут у него по груди, а сам он в ужасе застыл.

– Что такое, папа? – щебечу я.

– Леле, ради всего святого прошу, убери с меня этих монстров!

– Пап, успокойся. – Я вылезаю из бассейна. – Мы уже это проходили. Они просто детеныши и ничего тебе не сделают.

– Просто сними их с меня, сними, сними!

– Ладно, ладно. – Я осторожно поднимаю аллигаторов, они легкие, как щенки. – И почему из всей нашей семьи только я не боюсь этих ребят? Они же такие безобидные.

– Господи боже. – Папа с облегчением вздыхает. – Еле уцелел. Здесь поле боя какое-то! Опасность на каждом углу!