заботиться о ком-то у таких детей фактически заменяется обязанностью заботиться – а мы ведь по собственному опыту знаем, что делать что-то вынужденно всегда менее приятно, нежели делать то же самое по собственному желанию. Соответственно, и забота о родителях – когда ей придет черед – не будет доставлять выросшему из такого ребенка взрослому никакого удовольствия. Скорее наоборот – она будет его раздражать, но деться-то ему будет некуда! Кстати, исход, описанный в предыдущем варианте здесь тоже вполне вероятен – за детство и юность постоянная забота о родителях и оглядка на их мнение настолько надоедают детям, что им оказывается проще найти более или менее приличный дом престарелых или надежную сиделку и полностью препоручить состарившихся папу и маму чужим заботам.

Возможно и другое: детям, выращенным для подачи стакана воды родителям в старости, очень трудно создать собственную семью. Ну как же – а о папе с мамой кто будет заботиться?! И даже если создать семью все же удается, то обычно ненадолго – кому же понравится довольствоваться жалкими крохами тепла, нежности и заботы?

К детскому психологу такие родители обращаются чаще всего в одном-единственном случае – когда ребенок всячески противится выполнению предлагаемых ему обязанностей и никак не желает проникаться столь необходимым родителям чувством вины и долга перед ними. Случается это уже довольно поздно – в начале подросткового возраста. Есть, правда, еще один вариант – когда родители таких детей обращаются не к детскому психологу, а к взрослому. Происходит это обычно тогда, когда дети уже вырастают – и бросают таких родителей, не желая выполнять свой «священный сыновний (или дочерний)» долг перед ними.

Еще один очень распространенный мотив, побуждающий взрослых людей обзаводиться детьми – чисто женский. Звучит он чаще всего как «Я думала, что ребенок укрепит нашу семью (удержит мужа, будет чем-то, соединяющим нас и т. д.)». Вариант, честно скажем, совсем гиблый. Во-первых, он практически никогда не дает желаемого результата. Во-вторых, даже если ненадежный супруг и остается после рождения ребенка в семье, то отношения-то между родителями не налаживаются автоматически! Если отношения между мужем и женой были неважными, то почти всегда они такими и остаются между свежеиспеченными мамой и папой – просто к имевшимся прежде сложностям добавляются новые, возникшие уже после рождения потенциального «якоря». Кроме того, если в конечном итоге семья все же распадается, а ребенка угораздило родиться похожим на отца, то именно ему и приходится расплачиваться за все отцовские грехи. «Ты – просто вылитый отец!» – восклицает в таких случаях мама, причем вовсе не с интонацией восхищения. Да и вина за развод – частично или полностью, осознанно или неосознанно – частенько возлагается на ребенка. Он же должен был семью укрепить – почему не справился?!

По всему выходит, что ребенок и в этом случае опять-таки представляет собой для родителей не самостоятельную ценность, а просто некую специфическую функцию – и соответственно оценивается с точки зрения того, годится ли он для выполнения этой функции или нет.

А уж если случается нечто из ряда вон выходящее – укрепить семью планировал муж, а жена все равно ушла, оставив ребенка на папином попечении, – да еще если ребенка угораздило родиться девочкой, то… В таком случае основной своей задачей отец-одиночка видит воспитать дочь чрезвычайно высоконравственной особой. Средства выбираются самые что ни на есть действенные – абсолютный контроль за любыми действиями дочери, придирчивое «тестирование» друзей и просто знакомых, целый свод жесточайших правил и запретов… Дочери, подвергшиеся в детстве такому воспитательному натиску, как правило, используют любые средства, чтобы из-под этого морального пресса вырваться и пуститься во все тяжкие.