У Е. В. Булыгина имелось множество собственных аспектов понимания права и его составляющих в связи с логической методологией, с системой деонтической логики. Как не раз подтверждал сам правовед, во многом это стало возможно благодаря тесному сотрудничеству и дружбе с логиком К. Э. Альчурроном. Кратко остановимся на нюансах использования деонтической логики в концепции Евгения Викторовича.

Е. Н. Лисанюк, характеризуя взгляды Е. В. Булыгина, отмечает нюансы использования деонтической логики в концепции аргентинского правоведа. Исследователь обращает внимание на то, что применительно к пониманию концепции Е. В. Булыгина оказывается важным отличие логики норм от деонтической логики, которое выражается в том, что логика норм рассматривает содержательные аспекты структуры нормы – выполняется или не выполняется она агентом, как агент представляет норму, каковы последствия приложения нормы к ситуации[55]. Деонтическая логика эти вопросы не исследует. Различие может выражаться также в том, что в логике норм последние могут исследоваться не только в качестве элементов нормативных систем (например, права, понимаемого как нормативная система, как у Е. В. Булыгина), но и в их влиянии на поведение людей (т. е. права, понимаемого не только как системы норм, но и как юридической практики).

Кроме того, при анализе деонтической логики и логики норм важно учитывать концепцию, в рамках которой и на основании которой строится логика. Например, в экспрессивной концепции логики норм нормативный характер возникает из особых условий произнесения высказываний, включающих социальные, лингвистические, коммуникативные и другие личностные, «авторизованные» аспекты[56]. В гилетической же концепции логики все эти содержания рассматриваются в качестве особой логической умозрительной сущности: здесь не может быть никакой авторизации. Поэтому, как отмечает Е. Н. Лисанюк, некоторые аспекты норм и особенности функционирования нормативных систем логически выразимы в теориях, создаваемых на основе экспрессивной концепции, но невыразимы в теориях, предлагаемых, например, в гилетической концепции[57].

К. Э. Альчуррон и Е. В. Булыгин в «Нормативных системах» принимают гилетическую концепцию норм, используя концептуалистский[58] или родственный ему номиналистский (а не реалистский) подход к онтологическому статусу норм, т. е. рассматривая их, а также факты, ими описываемые, сугубо как умопостигаемые сущности. Эта проблематика уходит своими корнями в средневековые схоластические теории номиналистов и реалистов, а также в концептуализм П. Абеляра[59]. Как поясняет Е. Н. Лисанюк, в концепции Е. В. Булыгина (в «Нормативных системах») «случаи представлены через высказывания – мысленные описания положений дел… для того, чтобы сконструировать нормативное множество, из которого можно логически вывести норму или решение, специальным образом моделируются эмпирические обстоятельства такого решения – Универсум Свойств и Универсум Случаев, состоящий из сочетаний свойств, имеющихся в Универсуме Свойств»[60]. При таком подходе, разумеется, деонтическая логика ограничивает исследователя в познавательных средствах относительно выражения действий различных агентов на основании норм, выполнением либо невыполнением нормы и причин такового и т. д.