Да, мы жили в одной квартире, спали в одной кровати, но были точно соседи, перестали быть мужем и женой в полном смысле этих слов.

Я взяла старенький потрепанный альбом с рисунками, провела по нему рукой, стирая невидимые пылинки и прижала к груди. Потом открыла и начала перелистывать страницу за страницей. Ещё в школе я увлекалась рисованием. В художественную не ходила, училась всему сама, по книгам. Рисовала пастелью, акварелью, карандашами.  Очень хотелось попробовали писать маслом, но тогда для меня купить масляные краски было слишком дорого. Я была школьницей, тратила все свои карманные деньги на то, что было доступно…

И почему меня родители в художественную школу не отдали? Наверное, были слишком заняты своим разводом.

Почему я бросила рисовать?

Губы задрожали, а глаза наполнились слезами.  Все делаю не так. Все.

Утром встаю пораньше.  Решила приготовить на завтрак сырники с изюмом. Кирилл их очень любит, а я чувствовала острую необходимость сделать для него хотя бы что-то.

Я вчера была настолько уставшая от эмоций, что рано уснула, так и не дождавшись, когда Кирилл освободится. Сегодня же с самого утра кручусь на кухне, чтобы порадовать мужа… Все ещё чувствую себя нашкодившим ребёнком, которого не отчитали, не наказали, но в котором молча разочаровалась… Стараюсь отбросить тревожные мысли и сосредоточиться на готовке.

Сырники с изюмом. Ммм, какой запах…

Время уже поджимает, опаздываю на работу, но все же наскоро прибираюсь на кухне и иду в спальню.

Кирилл ещё спит. Осторожно подхожу к нему и целую. Не удерживаюсь, ещё и носом трусь о небритую щеку. Как же он вкусно пахнет.

Неожиданно меня захватывают крепкими руками. Мгновение, и я оказываюсь на кровати, прижатой сверху.

– Эй, ты что делаешь? – Мысленно переживаю за причёску и смятую одежду, а потом замираю.

Кирилл целует меня в шею и прижимается своим… Он меня хочет? Прямо сейчас? Хочет? У меня забилось сердце с такой силой, что стало больно…

– Ты куда это собралась? – Спросил он хрипло. Ещё не проснулся окончательно.

– На работу, – пискнула я в ответ.

– На какую ещё работу? Тебя сократили, – сказал он, приподнимаясь на локтях.

– Последняя неделя осталась, – отвечаю.

– И обязательно отрабатывать до конца? – спрашивает он, забираясь рукой под футболку.

– Угу. – подтвердила я. Хотя приходить последние недели было необязательно. Я сама так решила, когда думала об ипотеке и предстоящих поисках работы. Чертова ипотека. Все мысли только о ней. Даже сейчас, когда кредит полностью погашен, все равно продолжаю думать о ней.

Он поморщился, а потом замер и принюхался.

– Чем это вкусно пахнет?

– Сырники, – пожала я плечами, насколько было возможно в моем положении. Кирилл все еще лежал на мне, и я хорошо чувствовала его долгожданное желание через одежду. – С изюмом.

Он как-то странно на меня посмотрел, а потом сказал.

– Ну если сырники с изюмом, тогда иди на свою работу.

Кирилл перекатился на спину, встал и вышел из спальни. А я осталась лежать на кровати, смущенная, возбужденная и недовольная одновременно.

И зачем я ляпнула про эту работу… Ведь необязательно же отрабатывать! Сержусь сама на себя, испортила такой момент…

Поднимаюсь с кровати и выхожу на кухню, где Кирилл, просматривая почту на своём телефоне, проглатывает сырники один за другим.

– Я ушла. До вечера, – тихо говорю ему в спину. Он не отвечает, увлечен почтой. Вздыхаю, разворачиваются и выхожу. Прикусываю нижнюю губу, стараясь таким образом остановить рвущиеся наружу слезы. Он только что меня хотел, а сейчас совершенно не реагирует на меня.

– Подожди, – неожиданно зовёт меня Кирилл и идёт следом. – В эти выходные будет мероприятие, посвящённое презентации одного из проектов, над которым я работаю, – сказал это и замялся.