Старец посмотрел на меня своими чистыми, как горный ручей, глазами, затем взглянул на небо и произнес:
– Так видишь, есть все-таки Бог, если именно сегодня тебя сюда привел. И бабушка твоя у него в Царствии Небесном, тоже за тебя просит…
Эти простые слова вернули мне и веру, и душевное спокойствие. На прощание этот удивительный старец пожелал – не удивляйтесь – любви! Ведь Бог – это, в первую очередь, любовь!
Второй раз чудо Пасхи я ждала, когда после гибели папы высчитала, что и его 40 дней придутся на этот праздник Воскрешения Иисуса.
Помню, как гуляла по весеннему Батуми, из последних душевных сил радовалась каждому новому вылезшему листочку и каждому зацветшему дереву. Считала дни до Пасхи. И вот, наконец, дождалась!
В самое светлое воскресенье я сначала зашла в церковь Святого Николая, потом в армянскую церквушку – и ничего. Решила, что надо взять количеством, и отправилась в главный храм города, что расположился в огромном, когда-то католическом, соборе – толпа людей, гомон, духота… И никакого намека на чудо.
Я возвращалась к себе в апартаменты по набережной и размышляла, почему же на этот раз, когда мне, как хлеб насущный, нужно именно чудо, его не случилось…
Перед сном, листая ленту социальной сети, я увидела объявление у знакомой, что она устраивает в начале лета на Карпатах семинар по женской энергии. Танюшу я знала уже много лет и, недолго думая, написала ей, что очень хочу присоединиться к группе.
И уснула, уверенная, что чудом меня в такой важный момент небесные чиновники обделили. Только спустя несколько месяцев я поняла, что именно Карпаты, семинар, купание в горячих чанах и звон коровьих бубенчиков на полонинах помогли мне сделать первые шаги в преодолении трясины семейной трагедии, что меня засасывала.
Глава 11. Жонглируя болью
Не помню, на какой день после трагедии я вспомнила о Патрике, хотя, не то чтобы о нем забыла. Просто сообщение о гибели папы словно на тысячу световых лет отбросило меня от Рима, в котором меня ждал загадочный итальянец.
Возвращаться из Новосибирска в Москву я решила на поезде: не из туристического любопытства – хоть небольшую часть великого Транссиба проехать, а из желания спрятаться в этом составе, что вне времени и часто без мобильной связи ползет двое суток по великой и бескрайней степи.
Когда сигнал сообщения перебил успокаивающий шепот колес – я удивилась. Не только тому, что посреди этой запорошенной снегом реальности все-таки иногда пробивается связь, но и тому, что мое утопающее в горе сердце еще способно хоть что-то кроме боли чувствовать – эту странную и чужеродную в тот момент радость от того, что я опять вижу на экране мобильного такое родное Ciao!
А потом мое сердце судорожно забилось от ужаса – я не знала, какие слова подобрать, чтобы ответить на его привычный вопрос: «How are you?»
Выбора не было – об этом кошмаре можно было писать только самыми простыми словами: «Плохо. Моего папу несколько дней назад застрелили. Еду в Москву».
Жаль, что не вспомнить сейчас ответ Патрика. В памяти лишь осталось ощущение, что после его длинных, полных сочувствия сообщений, мне хоть ненадолго, но стало легче.
А его «Приходи в себя. Я буду тебя ждать, сколько нужно»… вернули мне даже какую-то надежду на надежду.
После недели в беспросветно серой мартовской Москве я поняла, что шанс прийти в себя у меня есть только в каких-то более теплых и солнечных местах. Поэтому приглашение подружки провести несколько дней у нее в гостях в Тбилиси пришлось мне по душе. А оттуда уже и в Батуми, куда приехала другая подруга, было недалеко ехать.