Сыну моему в ту пору было семь с половиной. Мальчик он был очень стеснительный и легкоранимый, еще верил в Деда Мороза, а на ночь с удовольствием слушал сказки. В предлагаемых Плюхером играх участвовал активно, заразительно смеялся и выглядел совершенно счастливым и довольным. А в перерыве попросился в туалет. Объяснив ему где чего, я отвлеклась на разговор с подружкой и не сразу заметила, что буквально через пять минут ребенок вернулся, прижался ко мне, тихонько всхлипывая. Мы стали теребить его, расспрашивать, что случилось. После продолжительного молчания сын совершенно убитым голосом изрек: «Мама, представляешь, там, в туалете, на унитазе сидит клоун Шухер и доллары считает». И зарыдал.

В этот момент я поняла, что детство у ребенка закончилось, потому как клоун на унитазе, считающий деньги, это что-то уж из совсем взрослой жизни.

Моя бабушка гнала самогон. Самое интересное, что я, маленькая девочка, ничего предосудительного в этом не видела. Наоборот, мне было лестно, что взрослые доверяли мне настоящую тайну и верили, что я ее сохраню.

Процесс приготовления напитка выглядел поистине завораживающим. Бабушка доставала из сарая брагу, наливала в большой бак, сверху накрывала тазом и проклеивала мякишем черного хлеба, он был очень вкусным, и я тайком ухватывала несколько кусочков.

Затем вся конструкция водружалась на плиту и наступало время моей ответственности. Я должна была сидеть на лавочке возле крыльца, никуда не отлучаться, и если придет кто-то чужой, произнести заранее заготовленную речь, мол, никого нет дома, бабушка убежала позвонить к соседке Нине Сергеевне, в общем, приходите завтра.

К моей несказанной гордости, с этими обязанностями я справлялась на отлично. В том, что никого нет дома, я могла убедить и соседей тетю Таню, и тетю Шуру, и дядю Петю, хотя он- то, конечно, догадывался, что происходило в это время у нас дома, так как имел нюх потомственного алкоголика.

За все время пребывания на столь ответственном посту тяжелее всего мне пришлось с газовщицей, которая пришла проверить состояние АГВ и газовых труб. Прорваться в дом она пыталась изо всех своих сил, потому как все дома в поселке уже были проверены и ей пришлось бы приезжать специально. Но и ее я смогла уболтать, за что получила от бабушки внеочередные 20 копеек на мороженое.

Не подумайте, что такое безобразие происходило у нас часто или что самогон гнали на продажу. Ничего подобного, исключительно для угощения семьи и друзей по большим праздникам. Со временем бабушка стала виртуозом своего дела, напиток получался крепкий и прозрачный как слеза. За чистоту производимого продукта я тоже испытывала гордость, как-никак он был изготовлен не без моего участия.

На достигнутом бабушка не остановилась, у женщин в нашей семье это не принято, и следующим шагом стало изготовление настоек на основе самогона. Перепробовано было все, от классической черной смородины до экзотической в ту пору облепихи. Получалось, со слов взрослых, вкусно. Настойки пользовались постоянным успехом, и бабушка смело продолжала свои эксперименты. Кухонный сервант превратился в бар, где в разных красивых бутылочках, графинах и графинчиках настаивались вариации на заданную тему.

Очередную новую настойку бабушка решила сделать ко дню рождения своего сына, моего дяди. Основой была выбрана мята. Цель этого смелого эксперимента состояла в получении мятной настойки, такую в округе еще никто никогда не делал. Итак, к заветному дню на столе, богато уставленном разнообразными закусками, торжественно появился графин с новой настойкой. Народу собралось достаточно, сидели долго и душевно, а под конец дед с бабушкой божественно спели «Вечерний звон» на два голоса. После этого все разошлись по своим комнатам. Но ненадолго.