За обеденным столом тоже поговорить не вышло. Да и пообедать толком тоже не получилось. Потому что весь стол был завален газетами с рекламой строительных фирм, отделочных материалов и сантехники. Одна из них была у папы в руках, и он, не отрываясь, пробегал глазами столбцы объявлений. На столе остывал его кофе.
– Папа, а почему ты дома? – все-таки решилась начать разговор Олеся, с трудом найдя место, куда пристроить тарелку с супом.
– Как почему? Я же вчера говорил, что сегодня должны прийти рабочие делать потолок в ванной, – не глядя на Олесю, ответил папа.
– Они еще не приходили?
– Нет, они задерживаются. Я весь день зря дома просидел. Мог бы и с обеда отпроситься с работы.
– А где ты познакомился с Иваном?..
– О! Вот оно! – Папа радостно потряс перед Олесиным носом объявлением в газете. – Мне Антонина Петровна сказала, что в этой фирме лучшие сантехники!
– Папа! Какая Антонина Петровна?!
– Мама Ивана.
– Как ты познакомился с мамой Ивана?
– Олеся! Ты меня отвлекаешь! – Папа взял шариковую ручку и старательно обвел нужное объявление. – Что ты говоришь?
– Как ты познакомился с мамой Ивана?
– Они наши соседи с пятого этажа. Я вчера ехал в лифте с Антониной Петровной. И помог ей потом занести в квартиру раковину. Она тоже делает ремонт у себя в ванной. Только уже заканчивает. Мы разговорились… Краснофлотская, 45 – это же в нашем районе! Да? Никак не могу привыкнуть, что мы переехали. Надо сходить туда и посмотреть сантехнику.
Олеся поняла, что дальше с папой говорить бесполезно.
А папа вдруг отвлекся от своей газеты:
– Я обещал Антонине Петровне, что ты будешь заходить к ним с Ваней в гости.
– Я?! – Олеся чуть не сверзилась с табуретки. – Это твои знакомые. Вам есть о чем поговорить с Антониной Петровной – о вашем драгоценном ремонте! А что там буду делать я?!
– Общаться с Ваней. Как ты можешь быть такой жестокой? У человека горе – он инвалид. Он не может никуда выходить, ему не с кем общаться. А тебе нужно просто спуститься на один этаж.
– Я не хочу ни с кем говорить! Я не хочу никаких новых знакомых! Мне вообще никого не надо! Я… – И тут Олеся уже собралась высказать все, что наболело у нее на душе, но…
– Мозаика! Точно! Вот что мы сделаем в ванной! – Папа аж подскочил на табуретке, вдохновленный своей идеей.
В дверь позвонили.
– А это – строители! – И довольный папа отправился открывать.
Олеся влетела в свою комнату, рухнула на кровать и разрыдалась.
Глава 3
Ташка
– Он красивый? – спросила Ташка.
Олеся едва дождалась выходных, чтобы выпросить разрешение уехать на весь день к Ташке. Виделись они теперь гораздо реже, но расстояние и трудности только закалили их волю к победе и укрепили дружбу. Именно она, Олеся, назвала когда-то Ташку Ташкой, ведь Наташек в их когда-то общем 9-м «Б» 126-й школы подобралось пять штук, и Олеся придумала называть свою подругу Ташкой. Потому что ее Наташка была самой лучшей Наташкой не просто в классе, но и во всем мире. Ташке быть Ташкой понравилось. Имя прилипло, и даже учителя нет-нет да и обращались к ней именно так.
За восемь с половиной лет дружбы девчонки сделались похожи друг на друга. Одинакового роста, разве что Ташка была немного полнее, даже не полнее, а как-то округлее. У обеих были длинные волосы: у Олеси – светло-русые, а Ташкины – тоже светлые, непонятного серо-коричневого цвета. Только кожа у Ташки казалась рядом с Олесиной совсем бледной и вся была усыпана веснушками.
– Я должна была родиться рыжей, но у солнышка немного не хватило краски, – шутила сама Ташка.
Она ждала своего восемнадцатилетия, чтобы наконец свершить справедливость – выкраситься в ярко-рыжий цвет. Именно до этого момента, по мнению Ташкиной мамы, она не имела права «уродовать себя». Ташка же считала, что ничего более уродливого, чем ее теперешние волосы, представить было невозможно. Олеся была полностью согласна с подругой. Не с тем, конечно, что ее естественный цвет волос некрасив, а с тем, что с рыжими волосами она будет настоящей красавицей.