– Вот сейчас выйдешь за дверь, пойдешь прямо, дойдешь до ромашкового поля, потом по полю, по полю, за ним говорящая река, улыбающийся лес и зайцы. У них спросишь, – радостно подсказала ему Софа и резко развернулась, впечатываясь в мою грудь.

Поймал ее за плечи и демонстративно приподнял бровь, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Так далеко и с фантазией Луку еще никто не посылал за все четыре года, что я его знал.

– Демид, – нахмурилась рыжая хулиганка и покраснела, – привет. А я опаздываю. Пока.

Она уперлась кулачками мне в грудь, осторожно отодвинулась и дунула по коридору за угол. А я напрягся. Потому что по мордашке видел, что и этим утром рыжая катастрофа успела где-то отличиться.

– Где Арт? – повернулся я к Луке.

– Понятия не имею, – развел он руками, – пошли на пару, должен быть там.

Соня

Я спасалась позорным бегством от Луки, потому что его вопросы меня пугали, а пристальное внимание напрягало. Мне казалось, что он просто издевается надо мной!

Быстрым шагом удалялась подальше от Луки, а главное, от Демида. Это вчера ему некогда было нотации читать, а сегодня он с удовольствием выкроит воспитательную минутку. А у меня учеба! И мне позарез нужна была стипендия, потому что сидеть на шее у родителей в восемнадцать было уже стыдно. И я хотела максимально облегчить им жизнь, заработать стипендию, скидку на образование и желательно найти какую-нибудь подработку.

Потому что ночью я созванивалась с мамочкой, которая набрала себе учеников, чтобы отправлять побольше денег мне. И папа попросил больше смен в пожарной, а у него и так работа опасная. Иногда, после особо сложного пожара, он приходил домой и просто отключался на диване. У меня в такие моменты всегда сердце сжималось от жалости и гордости оттого, что мой папочка спасает жизни. А мамуля сеет доброе и вечное, вбивая в головы нерадивым ученикам времена английских глаголов.

Подлетела к закрытой аудитории, где возле входа уже ждала Марина в компании Опасяна.

– Привет, – нервно поздоровалась я, оглядываясь.

Но я никого не интересовала, больше никто ко мне с финансовыми предложениями не обращался, и я выдохнула. Подозреваю, что вчерашние девицы не стали распространять информацию дальше по двум причинам: конкуренция и то, что эти семь редких японских дикобразов показали себя не с лучшей стороны, а хрупкая душевная организация девчонок такого пережить не смогла. Кому охота признаваться, что они потратили деньги и время на свидание с тремя питекантропами?

– Привет, Софа, – махнул мне рукой Карен. – Живая?

– Да что со мной будет, – легкомысленно махнула я рукой.

Марина пыталась не заснуть стоя, потому что до поздней ночи читала учебник. Я же профилонила вчера – слишком много эмоций во мне бурлило, и информация никак не желала укладываться в голове.

– Как прошли свидания? – глаза Опасяна горели живым любопытством.

– Не спрашивай. Они знали! Больше никогда не буду работать с девчонками, вообще же не могут тайны хранить! – праведно возмутилась я.

– И что парни? – вскинулась Марина.

– Нормальные оказались, – выдохнула я, – посмеялись и отпустили с миром. Лука только теперь проходу не дает. Если это еще один воспитатель на мою бедную голову, то я требую политического убежища в Канаде. Как думаешь, дадут?

– Ты, главное, причину укажи честно и подробно, – засмеялся Карен. – Пошли учиться.

– Пошли, – согласилась я.

Как раз в тот момент пришел преподаватель и любезно пригласил всех нас в аудиторию. Мы с Мариной, Кареном и Герой устроились в первых рядах и приготовились внимать каждому слову профессора.

– Я выяснила, кто стырил вчера наш суп, – заговорщицки прошептала я на ухо Марине, – один из семерки. Артур.