А все почему? Потому что я – лучший воспитатель и идеальный отец! Не то что всякие сумасшедшие…

Так, преисполненный чувства превосходства, я вышел из машины и направился в здание. А следом за мной, распрощавшись со своими родственниками, побежала и Алёна.

– Ой, здрасьте, – пропыхтела она, заскочив со мной в лифт.

Кстати, все остальные сотрудники при виде меня из него вышли. Так принято. Генеральный поднимается на свой этаж в одиночестве, и Алёна это знает.

–Здрасьте? – изогнул я бровь. – Алёна, может, пора научиться здороваться как положено? Я уже несколько замечаний тебе сделал. Или твой диплом куплен, а на самом деле из образования у тебя три класса сельской школы?

– Я не в селе училась, – с улыбкой отрапортовала секретарша, и продолжила меня бесить: – Школа у меня была экспериментальная. Ну, на американский манер. Знаете, сейчас принято ругать такое образование, когда дети не за партами сидят, а за круглыми столиками, и творчески подходят к процессу обучения.

– И не зря ругают, судя по тебе.

– Не-а, зря, – она отрицательно покачала головой, привлекая внимание к своим афро-кудрям. – Крутая школа! Все однокашники как на праздник шли. Не то что в другие школы – с нытьем, или даже прогуливая, двойки выхватывая. У нас все с радостью учились, потому что выстроен процесс был не по-типовому, а с фантазией! Никаких тупых тестов, никаких заучиваний стихов – всё на индивидуальном подходе и творчестве. А еще…

– Алёна, остановись. Это ты к чему? Мы на свидании с тобой? Я спрашивал про твое детство?

– Это к тому, что я классная, и вовсе не три класса отучилась! – напыжилась секретарша.

Как же она меня бесит! Если бы не та встреча с плясками нечисти, я бы подумал что Алёна специально меня изводит. Но, зная её, понимаю – нет. Она, видимо, такой человек. Раздражает – сил нет.

Но член, сука, снова привстал.

Вот что за хрень? Ну не в моем же вкусе она, абсолютно! Я всегда предпочитал высоких худых блондинок. А как разбогател, то начал с удовольствием своему вкусу потакать, как и большинство мужчин. Все женщины, которые цепляли мой взгляд, были из сегмента тяжелого люкса.

Алёна же – это что-то экстравагантное, кричащее. Вроде и по офисному одета, но дресс-код не скрывает её суть. Прическа – авангард полнейший. Ногти длиннющие, с камнями и рисунками. Немыслимые украшения с бусинами и перьями. Дай Алёне волю, она бы все аксессуары на себя нацепила, и звенела при каждом шаге как цыганка.

А кстати, я же запретил ей украшения носить!

– Алёна, это что? – ткнул пальцем в её декольте, стоило секретарше снять пальто.

– Это грудь, – важно ответила она.

– Да ты что? А я и не знал! Я про эти бусы. Я же сказал тебе, что на работе такое носить нельзя.

– Это защитный амулет, – надулась секретарша. – Я не могу его снять.

– И браслеты? – сузил я глаза.

– Угу, они из Тибета. Никак нельзя их не носить.

– А ногти? – проскрипел я зубами. – Тоже амулет? Или тебе в Тибете эти камни приклеили и выкрасили в такой цвет?

– Ногти… эээ… а ногти – это часть моего тела, – подбоченилась Алёна. – Вы бы еще грудь меня заставили убрать, или увеличить! Это харрасмент!

– Это дресс-код.

– Мои ногти? – фыркнула она. – Ну, знаете ли! Ногти – это часть моего тела!

– И родилась ты со стразами на этой части тела, я правильно понимаю?

– Вот видите, – щелкнула чокнутая пальцами, – я не подхожу вам в роли секретаря! Сами же понимаете это! Может, Ирину пригласим? Я обучу её, раз уж вы Варю отпустили, а сама обратно в отдел, а?

– Бэ, – рявкнул я. – Повесь пальто, включи компьютер, и приступай к работе. И кофе мне сделай. Нормальный кофе!