– Женя, а мы сегодня компьютеры протирать будем? – испуганно спрашивает немец.
Русский инженер достаёт бутылку со спиртом и торжественно ставит на стол. Немец попятится к двери, по спине мелкая дрожь. Женя берёт в руки тряпку, немецкий инженер вспоминает запах спирта.
– Женя, я умоляю!.. Зачем протирать новые компьютеры?!
– Так в инструкции прописано.
– Женя, давай сожжем инструкции.
– Нам только пожара не хватает.
– Тогда давай выкинем.
– Зачем выкидывать? Мы их на полку положим, бумага всегда пригодится.
– Женя, огромное спасибо!
– Теперь ты понял, протирать компьютеры необходимо лишь в предпраздничные дни тонким слоем?!
Немец вспомнил количество праздников отмеченных в календаре и покрылся холодным потом.
– Но! – торжественно добавил Женя и помахал указательным пальцем, – далеко не на все праздники.
Говорят, вернувшись в Германию, наш немец стал большим бизнесменом. Именно его фирма отличается небывалой работоспособностью и находчивостью. А ещё поговаривают, немец очень звал к себе на работу Женю. Но Женя отказался. Говоря о том, что не сможет жить среди людей, у которых слова, да и нет, могут быть лишь поодиночке, а вместе никогда.
Кукурузник
Прилёт
Кукурузник… это Никита Сергеевич Хрущев желавший засеять огромную страну кукурузой. Возможно, а может небольшой многоцелевой самолёт АН-2? Получивший название «Кукурузник» или ласковое «Аннушка» за то, что мог совершать посадку и взлетать с любого поля, был вечен в пределах разумного и применялся во всех областях страны.
Живем в колхозе Прорыв. Куда прорыв, и какой никто не знает, но в принципе нормально. Иногда смотришь на другие сёла, в них гораздо хуже. У нас даже самолёт имеется. До областного города полчаса лёту, область больше европейских стран будет. Летом на самолёт вешают дополнительное оборудование и опрыскивают поля. Как называется самолёт? Кукурузником зовут. Великая машина КБ Антонова.
До начала перестройки в селе проблем с запчастями и инструментом не было. Теперь почему-то есть. Да что там, даже поля опрыскивать перестали. Отрава от насекомых куда-то подевалась. Про обновление техники говорить не хочется. Куда мы перестраиваемся и зачем – непонятно. Конечно, Аннушка надежный и неприхотливый самолёт, но вечного ничего нет…
1993 год, лето, раннее утро. Сижу на веранде дома и наблюдаю, как озабоченный петух Али Баба гоняется за уткой. Жду, чем кончится их безнадёжное дело. Вдруг в калитку врывается почтальон.
– Тебя к председателю! – произносит запыхавшийся труженик запоздалых писем.
– Куда, зачем? И вообще… сегодня выходной.
– Ничего не знаю. Беги, телеграмма из райцентра пришла! – заявляет почтальон, садится на велосипед, жмёт на педали и скрывается в зарослях малины.
Дохожу до колхозного управления, медленно поднимаюсь по ступенькам, не торопясь иду по коридору конторы. Есть подозрение – меня разыграли.
– Ты где бродишь?! – нервно выкрикивает председатель, вылетая из кабинета.
– Да тута я, а что случилось?
– Телеграмма пришла срочная, французы к нам летят. Получил двадцать минут назад.
Стою перед озабоченным председателем и не понимаю реальности происходящих событий. Где французы, где мы, причём здесь наш колхоз?
– Ты осознаешь факт? К нам летят французы! – в истерике кричит председатель.
– А-а-а… и что иностранцы у нас забыли?
– Доярка Нинка виновата.
– Так она же не посол, чтобы французов приглашать.
– Посол, посол… эх, послал бы я всех… да поздно.
– Тогда причём тут Нинка?
– Как это причём?! В прошлом году, на общем собрании тетя Нина заявила: «За день с коровы можно получить 199 литров молока». Администрация района раструбила факт на всю страну. Вот как-то так получается.