Обтерев руки о передник, она начала месть хлебное тесто, она было почти готово, поднимется третий раз и можно ставить. Затем она взяла скалку, что висела на стене, отрывая от пирожкового теста равные кусочки, что получалось у неё уже отлично, ещё бы, за столько лет ежедневной практики не научиться делать одинаковые шарики теста для пирожков было бы явным признаком того, что руки у Ллары растут не из того места. Она быстро начала раскатывать шарики в круглые лепешки, затем брала горячую капусту, каждый раз обжигая руки, защипывала и укладывала готовые пирожки швов вниз.

После первых пяти пирожков она подошла к печке, достала снизу один из черных противней, посыпала его у стола мукой и укладывала пирожки уже на него, всего получилось около пяти десятков пирожков, которые все не влезли на противень.

Вот подошла пора и хлебного теста, Ллара взяла деревянную чашу и поднесла её к столу – какой аромат был от него, сначала сырость, которой обычно обладали дрожжи, потом кислота, но всё это перебивалось мукой, она забирала все запахи. Замесив тесто последний третий раз, она достала форму оттуда же, откуда достала противень для пирожков, присыпала мукой и уложила тесто в круглую форму, затем подошла к стене, на которой висела скала, рядом висел нож, им Ллара сделала рисунок в виде колоса на хлебе.

Так как ожидалось возвращение родителей, то еды следовало приготовить чуть больше, но так как Ллара бегала утром за Эвреем, то она уже не успевала к обеду что-то приготовить, поэтому на обед будут пирожки, а к ужину она сделает жаркое индейки и овощей. За всеми этими мыслями Ллара и не поняла, как успокоилась, но она успела услышать скрип открывающейся двери, она тут же влетела в коридор, часто дыша:

– Эверей! – крикнула Ллара, глаза на её лице были широко распахнуты от радости, но счастливое выражение лица быстро сменилась противоположным, стоило ей лишь увидеть сестру и родителей, вошедших в дом, но Эврея среди них не было.

– Здравствуй, дочь – надменно проговорила мать, окидывая Ллару надменным взглядом, будто та совершенно не понимала, что только что совершила.

– Здравствуйте, мама, папа – делая небольшой кивок в знак приветствия и опуская глаза в пол, она тут же поняла свою ошибку, поняла, что это её проступок.

– Где Эврей? Он разве не с тобой? – обеспокоенно проговорила Мэдокс.

– Нет, он сказал, что почувствовал родителей и убежал вам на встречу, я пыталась его остановить, бежала за ним, но не смогла его вернуть. Простите…это я виновата, что не смогла за ним уследить – слезы уже наворачивались на глаза, а ком стоял в горле, ещё немного и Ллара разрыдается.

Она больше уже не маленькая девочка, у которой дар не проявился из-за возраста, родители не надеются, что ещё немного и она будет таким же духом-защитником, как они, они знают, что этого никогда не будет, знают, что она – позор семейства Текучих. Семья вынуждена содержать её и заботиться о ней, пока они практически ежедневно подвергают себя риску, выходя в темный лес, чтобы защитить мирную часть «Заграна» от тварей, что нападают на всех вот уже больше столетия.

Именно в этот момент Ллара чувствовала себя хуже всего, чувствовала всю безнадежность ситуации и не знала, что делать дальше.

– Так, Ллара, сейчас ты начнешь готовить вещи, еду и припасы для нас троих в путь, мы с матерью отдыхаем от предыдущего похода, потом вместе с Мэдокс отправляемся на поиски Эврея, ты остаешься дома на случай, если он вернется – спокойно и сдержанно произнес отец.

– Ты с ума сошел? – всплескивая руками, почти крикнула мать – а если с ним что-нибудь случиться за это время? Или уже что-нибудь случилось? Он же всегда чувствовал нас и никогда не ошибался – на этих словах из её глаз прыснули слезы, а отец быстро прижал её к себе, целуя в лоб и попутно что-то шептал.