Бассейн определенно отпадает.

Придумаю что-нибудь другое.

Завтра.

Возможно.

Женщина изменчива. И, как одна из изменчивых, я иногда смотрю в зеркало и думаю: «О нет! Нужно что-то изменить!» Фитнес? Тренажерный зал? НУ ХОРОШО, НЕ НУЖНО СРАЗУ БРОСАТЬСЯ В КРАЙНОСТИ. Может, парикмахер? Только как бы это…? Ищу вдохновения в газетах и интернете. «Пробор – настоящий хит нового сезона. Может появиться как с правой, так и с левой стороны, а может и посредине, симметрично разделяя волосы. Прекрасно смотрится как с распущенными, так и с собранными волосами». Ну и отлично! Обычно у меня волосы распущены или собраны. У меня есть пробор, который может быть как с левой, так и с правой стороны – в зависимости от того, в какой позе я засыпаю. К сожалению, несмотря на соблюдение всех этих условий, пробор как-то не особенно удовлетворяет мою потребность в покорении мира собственной неповторимостью.

Поэтому покраска.

В салоне я бросаюсь в объятия пана Андрея. Но бросаюсь с некоторой долей нерешительности, потому что это наш первый раз. Разумеется, я не отдаюсь ему втемную – до этого я провела некоторый мониторинг, поскольку должна была удостовериться в том, что пан Андрей своими руками и умением удовлетворил множество женщин. С легким трепетом я распускаю перед ним свои девственные, не тронутые краской волосы. Пан Андрей, слегка лаская их ладонями, спрашивает:

– Что делаем? Омбре?

– Ага, – красноречиво заявляю я и вытаскиваю смартфон, чтобы куда-нибудь зашиться на следующие три часа.

Ничего подобного. Пан Андрей подскакивает ко мне с разноцветными пучками волос, и мы выясняем, что в данный момент я блондинка и к тому же темная. Ну хорошо. Я и раньше подозревала что-то подобное. Потом пан Андрей решает, что мы будем делать переход в холодные тона. Он почувствовал меня.

Приступаем к исполнению. Шлеп, шлеп, шлеп – осветляем. Пан Андрей кружит по салону, как художник-импрессионист вокруг мольберта, время от времени подбегая к моим волосам с кисточкой и бросая, судя по всему, смешные комментарии. Я делаю вид, что мне смешно, поскольку не очень хорошо слышу, что он говорит: где-то рядом гудит фен, а я вовсю занята котиками в интернете.

Процесс осветления завершен. Смываем, сушимся и – опля: я превращаюсь из темной блондинки в блондинку рыжую. Это какой-то кошмар! Как можно было покрасить меня в этот цвет?! Пан Андрей сразу же начинает уверять меня в том, что рыжеватость скоро исчезнет и мой парень будет в восторге. Смешивая краски, он бросает вопрос:

– У вас есть парень?

– Да, – отвечаю я.

Хотя мы встретились всего раза четыре, но на такой вопрос всегда приятно ответить утвердительно.

– А чем он занимается?

– Он курьер.

– Моя жена ушла от меня к курьеру…

А-А-А! ТРЕВОГА! НУЖНО БЫЛО ВООБЩЕ МОЛЧАТЬ! Пару раз сходила в кино с каким-то парнем и из-за этого сейчас навсегда останусь рыжей. Рыжей и лысой. Такое ощущение, что накидка для стрижки стала сильнее сжимать мне шею.

– Я должен был догадаться. Ведь мы никогда не покупали так много вещей через интернет.

– Да, неприятная история…

«НЕПРИЯТНАЯ ИСТОРИЯ»? У меня вообще есть хоть капля сострадания?

– Теперь я остался один. С сыном. Сам его воспитываю. Я не допущу, чтобы какая-то потаскуха воспитывала моего ребенка.

ДАВАЙ, СПАСАЙ СЕБЯ, ЖЕНЩИНА, СКАЖИ ЕМУ ЧТО-НИБУДЬ ПРИЯТНОЕ!

– Да, да, вы совершенно правы…

Это наверняка было приятно услышать, потому что пан Андрей вернулся к сути нашей встречи:

– Сильно укорачиваем?

– Нет-нет… – дипломатично отвечаю я, хотя про себя ору: