Внезапно я заметил на берегу ту самую БМВ, виденную еще утром. Вероятно, в растерянности и в темноте мы ее сразу не заметили. Выскочившие из машины парни достали из багажника автомат. В ту же секунду я заметил Федора, поднимающегося из трюма. Лицо его было в крови. Я быстро сориентировался и крикнул: «Федор, заводи!». Федор стремительно прыгнул в рубку; тяжелый грохот дизеля заглушил легкий шум прибоя и шелест листвы. Я быстро скинул швартовочный канат в передней части корабля, Толя, не растерявшись, – второй канат, и «Эллада», взревев, натужно двинулась с места. С берега ударила автоматная очередь. Мы рухнули на пол, укрывшись за массивными бортами старого баркаса. От ударов пуль по обшивке баркаса кровь застыла в жилах. Мы лежали и боялись поднять голову. Мне казалось, что я лежу целую вечность. Откуда-то сверху падали осколки битого стекла, представлялось, что это происходит неестественно медленно. Такое ощущение, что можно было подняться и рассмотреть их с разных сторон. Но поднять голову мне не давал инстинкт самосохранения. Борта «Эллады» были выполнены из толстого металла и надежно защищали нас от пуль бандитов. Сразу вспомнился рассказ Федора о качестве кораблестроения прежних лет. Видимо, тогда делали все с оглядкой на возможность применения судов в боевых условиях и на металл не скупились.

Автоматные очереди стихли. Я выглянул из-за борта и увидел, что мы отплыли довольно далеко от берега, и пристань стала растворяться в темноте. Того, что там происходило, уже не было видно. Это успокаивало, потому что означало: мы так же перестали быть им видны.

«Толя, Федор, с вами все в порядке?» – нервно крикнул я. Оба откликнулись и успокоили меня положительным ответом. Я поднялся с пола и отряхнулся от пыли и осколков. Толя все еще лежал неподвижно, а Федор настойчиво вглядывался в ночную даль. «Толя, вставай!», – громко позвал я и сделал несколько шагов в его сторону. Толя медленно поднялся и сел на пол.

– Ты в порядке? – спросил я еще раз.

– Да, все хорошо, – тихо отозвался Толя.

– Кто это был? – мы оба повернулись к Федору, воплощая взглядами вопрос.

–Это бывшие клиенты Ивана Андреевича, – объяснил Федор.

–А что им нужно, почему они в нас стреляли? – продолжал я.

– Когда вы ушли, они приехали и заявили, что теперь я работаю на них. Я возразил и тут же получил удар в лицо, потерял сознание и, видимо, упал в трюм. Это все, что я помню. Когда пришел в себя, поднялся из трюма и увидел вас. Дальнейшее вы знаете.

Он рассказывал это невозмутимым голосом, с улыбкой, как будто ситуация совсем его не шокировала. Создавалось впечатление, что Федор не раз бывал в таких передрягах, и это было для него чем-то обыденным, привычным. Но мы с Толей никак не могли прийти в себя от страха. И тут я вспомнил, что один из бандитов еще лежит на борту нашего корабля – тот, кого мой друг «вырубил» мастерским ударом в затылок. Эта картина так и стояла у меня перед глазами. Я подошел к лежащему на полу парню и проверил пульс. Живой. Пульс есть.

– Что будем с ним делать? – спросил Толя.

– Не знаю, – ответил я, осматривая лежавшего с ног до головы.

–За борт его, и всего делов, – вмешался Федор.

Я решил проверить, нет ли у бандита еще пистолета или чего-нибудь опасного. Из кармана его брюк я вытащил два мобильных телефона и с удивлением понял, что один из них – мой. Видимо, он нашел мобильник на судне и оставил у себя. Эта находка сильно меня успокоила. Стало легче от мысли, что мой телефон теперь опять у меня, а не у этих отморозков. Страшно было представить, что было бы, если бы у них остался мой телефон со всеми контактами и информацией обо мне. Толя подошел ко мне с небольшим обрезком веревки и связал парню руки за спиной. «Правильно», – похвалил я Толю.