Согласно недавнему отчету Министерства труда, в Соединенных Штатах работают 532 тысячи дизайнеров, из них 212 тысяч – графические дизайнеры[2] В книге The Substance of Style Вирджиния Пострел отмечает, что во всем мире регулярно выходит по меньшей мере 50 журналов по графическому дизайну (в 1970 году их было три), и приводит слова своего партнера по фирме Pentagram, известного дизайн-критика Майкла Бейрута: «Теперь любой графический объект – это только результат дизайнерского процесса».

Вокруг нас избыток дизайна, однако ему не хватает эмоциональности и эстетической ценности. Он просто есть, он забивает артерии нашей визуальной жизни. Как отметила дизайнер Пола Шер (также из Pentagram) в эссе, опубликованном в 1994 году в AIGA Journal: «Ежедневно я оказываюсь в супермаркетах, аптеках, видеосалонах и т. д., явно обделенных вниманием нашего сообщества. Дизайн в них прост, старомоден, незамысловат… это плохой дизайн, тот самый безымянный плохой дизайн, который мы игнорируем, поскольку слишком заняты спорами на тему эстетики последнего плаката AIGA»[3]. Преобладание «плохого дизайна» – следствие постоянно растущей конкуренции и глобализации в экономике, в этих условиях нельзя рисковать, доминирует стадность и все базируется на однообразии. Сегодня не представить даже, что мировой бренд может обратиться к современному дизайнеру, как, например, поступила IBM, наняв Пола Рэнда, или что популярный глянцевый журнал предоставляет дизайнеру свободу, подобную той, что подарил The Face Невиллу Броуди в 80-е годы. Фокус-группы и требования рынка задавили бы подобные инициативы в зародыше.

Сам по себе дизайн сегодня – сфера острой конкуренции, настолько острой, что многие дизайнеры запуганы, они робки и уступчивы. Это неудивительно – тяжело отстаивать собственные принципы, когда сотни других фирм и индивидуальных дизайнеров согласны выполнить работу, если вы откажетесь. Что плохого в том, чтобы дать клиентам желаемое? Разве дизайн – это не сфера услуг?

Рассуждения подводят нас к одному из главнейших споров около дизайна за последние годы. С одной стороны, кто-то считает, что дизайн помогает решить определенные задачи бизнеса и что дизайнеры должны подавлять желание самовыразиться, и вместо этого им следует максимизировать эффективность содержания разработки. С другой стороны, есть люди, уверенные, что хотя дизайн, безусловно, решает задачи, он обладает еще и культурной и эстетической ценностью, а самовыражение дизайнера повышает, а не снижает его эффективность.

Среди профессиональных дизайнеров преобладает первая точка зрения. Но традиционный подход к графическому дизайну всегда критиковали радикалы в этой сфере, относящиеся к нему скептически, особенно когда в конце 90-х годов антиглобалистское движение бросило вызов корпорациям-мастодонтам. К тому же это не распространяется на другие области дизайна: от архитекторов или модельеров не требуют подавить свою личность – как раз напротив, больше всего мы ценим тех, кто способен вложить в работу собственную индивидуальность. Парадоксально, что не прагматичный подход лежит в основе коммерческой действительности. В большей степени заметны те послания, где отчетливо видны следы индивидуальности дизайнера, – те, в которых содержится протест.

Подобные разногласия – это как расхождение во взглядах консерваторов и радикалов. Когда листаешь околодизайнерские журналы и сайты, может показаться, что стремление к творческой свободе или самовыражению свойственно только дизайнерам-суперзвездам, на деле же это всеобщее желание. Мы занялись графическим дизайном, потому что хотим что-то сказать. Мы хотим выступить с визуальным заявлением и предъявить авторские права на него, пусть даже оно будет очень скромным. И даже те, кто настаивают, что дизайнер всегда подчинен требованиям клиента, хотят выполнять работу по-своему. Другими словами, мне кажется, я не встречал дизайнера, который не стремился бы к самовыражению. Никто не любит, когда его идеи отвергают, искажают или выхолащивают. Почти в каждом дизайнере – даже самом сговорчивом и услужливом – по команде «Ой, а можно заменить это?» или «Просто сделайте вот так», которая часто срывается с уст заказчиков, просыпается упрямый осел, а внутренний голос как бы говорит: «Частичка моей души вложена в эту работу и без борьбы я не стану ее перекраивать».