Тут она закончила свое занятие и отложила косметичку в сторону. Подняла глаза на меня и замерла в растерянности.

– Господи! Люся, что с тобой? Ты сейчас на себя не похожа. Садись-ка, давай. А сама ты себя видела? Бледная, осунувшаяся. Что случилось? Полина здорова? Это хорошо, раз так. Тогда что? В чем причина? Не томи, говори. Не перечислять же мне, в самом деле, всех твоих родных и близких.

– Ничего не случилось, Алла. Не вяжись ко мне, – вздохнула только и собиралась покинуть ее кабинет.

Не тут-то было. Подруга успела выпорхнуть из-за стола, обежать его и перекрыть мне путь к отступлению. Увидев, что она закрыла дверь на ключ, вздохнула еще раз и пошла, чтобы сесть в кресло для гостей.

– Рассказывай. Что у тебя произошло? – Алла уселась в кресло напротив.

– Вроде, и говорить не о чем… Только… Только жизнь моя, Алка, кончилась.

Сказала, и внутри меня, вроде как, плотину прорвало. Но не только в груди, еще и из глаз покатились крупные такие слезинки. Сначала по одной, а потом просто неиссякаемым потоком.

– Не пугай меня так! – подруга взяла в свои ладони мои холодные сжатые кулачки и принялась их поглаживать, согревая. – Мы сейчас с тобой поговорим, и ты поймешь, как глупо было такое утверждать. Что случилось, Люсьенчик?

– Игорь меня разлюбил, – еле смогла это выговорить, так давилась и словами, и слезами.

А еще глянула украдкой в лицо подруги, и захотелось совсем перестать дышать. Алла сначала вся как дернулась, вжалась в спинку кресла и опустила голову так низко, что глаз ее видеть не могла. Но рук от меня не убрала. Поэтому через прикосновения ощутила дрожь ее пальцев.

– С чего ты пришла к такому выводу? – спросила она, а получилось как-то глухо.

– Думаешь, фантазирую от нечего делать? – горечи в голосе было столько, что даже самой сделалось неприятно, надо было быстрее брать себя в руки.

– И все же?!

– К какому выводу должна была прийти, если он не ночует дома?

Ну, вот, все и сказала. Произнести вслух то, что колом сидело в душе, было совсем непросто. Думала, как только у меня это получится, так боль, если не отпустит совсем, то хоть немного утихнет. Ничуть не бывало. Наверное, стало даже хуже.

– Что значит… Постой! С какого это времени началось? Тогда, на дне рождения, вроде, все у вас было, как обычно.

– Ничего не как обычно! – я вся как закипела.

– Тихо, тихо! Уймись. Давай по порядку.

– Что тут рассказывать? В ту ночь Игорь остался еще дома. Но ко мне не прикасался. Понимаешь?! А утром… как-то молчком, точно не хотел со мной встречаться… вышел из квартиры и не вернулся.

– Ничего не понимаю…

– Я тоже! – вот, опять я повысила голос.

Это никуда не годилось. Алка-то здесь была ни при чем, так что же я на ней-то срывалась? Пробовала себя урезонить, а руки мои при этом противно так дрожали, а саму меня бил озноб. Пришлось обхватить себя за плечи. Алла пересела на подлокотник моего кресла и стала поглаживать мою ссутулившуюся спину, помогая успокоиться.

– От него были какие-то вести?

– Да. Позвонил в тот вечер и сказал, что задержится на работе, возможно даже заночует. На следующий день тоже позвонил, обычным таким своим голосом сообщил, что у него все в порядке, просто попался очень сложный случай у очень важного пациента. Сказал, что я должна понять, как ему важно все держать под контролем. Вот и все.

– Как это все?! То одна ночь вне дома, а то… Ладно, извини. Или… раз уж пошел такой разговор… такое уже бывало? Что не приходил ночевать?

Я качнула головой и опустила ее совсем низко, чтобы видеть только свои колени.

– И что тогда говорил?

– Ничего. Просто заранее меня предупреждал, что будет ночевать в клинике.