Многие были уверены, что так казалось только на первый взгляд. Прислуга была вовсе не прислугой, а отлично тренированными боевыми магами. Лагриком был не хрупким маленьким замком, а неприступной цитаделью с бесчисленными ловушками. Необитаемые конюшни источали зловонный смрад из загробного запределья. Любого, кто попытался бы приблизиться к принцессе на сто шагов, ждали многообразные варианты мучительной и долгой, долгой, долгой смерти. Поговаривали, что принцесса Анелин и сама была не прочь поколдовать: именно ее темные чары и стали причиной необъяснимой смерти матери и последующего исчезновения сестры. Вот почему король наконец не выдержал и сослал ее в это нехорошее место, подальше от Кавальты.

Но главная тайна лежала буквально под ногами у обитателей замка. Это было темное пятно в виде человеческой тени на полу главного зала, у камина. Как слуги ни старались, избавиться от пятна не удавалось. Со временем к нему просто привыкли, оно стало такой же неотъемлемой частью замка, как, например, крыша. У пятна даже появилось имя – Длинная Тень. Его прикрыли ковром, но ноги Длинной Тени все равно торчали наружу, словно напоминая о том, что даже самые старые секреты невозможно скрывать вечно.

Что происходило в стенах замка, никто не знал, но всякий был готов рассказать. Так, окруженный дымкой легенд и слухов, возвышался Лагриком над холмами…

Говорят, жизнь похожа на зебру (и неважно, что никто в глаза ее не видел). Говорят, у нее есть белые и черные полоски. Иногда они похожи на ниточки, иногда – на ковровые дорожки. Иногда отличить черную от белой очень трудно – например, в кромешной темноте. А еще говорят, когда все идет как по маслу, не стоит расслабляться: вдруг кому-то вздумается это масло поджечь.

– Я и первую заметила.

Эпл вздрогнул и уронил газету.

– А? Что?

Манебжи указала взглядом на его руку и объяснила:

– Я говорю, я и первую спичку заметила.

– А, я это… просто хотел убедиться.

– Отличная ночь для нашего замысла! – Она тихонько хлопнула в ладоши с лукавой улыбкой.

– Я не нашел факел, но это должно подойти.

Она взяла у него из рук газету, повертела и кивнула с одобрением. Оторвав пару свитков, она вернула Эплу остатки и протянула руку за спичками.

– Ты что, прям сейчас хочешь поджечь? – удивился он.

Манебжи посмотрела на него так, будто это у него была зеленая кожа и беличий хвост.

– А ты как думал?

– Сарай же сгорит!

– Ну и что? Бочки сгорят – это главное.

– Слушай, мы же не хотим спалить все поместье. Давай оттащим бочки подальше да там и подожжем.

– Так мы полночи провозимся, и кто-нибудь может нас увидеть.

– Не такие уж они и тяжелые, справимся.

Она махнула рукой:

– Как хочешь. Твоя идея – тебе ее и растить.

Эпл пожал плечами:

– Ладно.

«Днем она была поприятнее, – подумал он. – Может, она такая, когда нет солнца? И человек без солнца звереет, а растительному созданию тяжело и подавно».

Он взялся за одну из бочек, крякнул, осторожно опрокинул ее на бок и покатил от сарая. Не прошел он и нескольких шагов, как услышал за спиной совершенно неожиданный звук: шипение разгорающейся спички. Он оглянулся: Манебжи поджигала свиток, который засунула между бочками. Но как ей это удалось, если спички были у него? Рука скользнула в карман – он оказался пуст.

– Ты что, в штаны ко мне залезла? – Садовник не мог поверить, что его так обманули. – Мы же договорились: откачу бочки и только потом…

Манебжи подожгла второй свиток и повернулась к Эплу.

– Неужели ты не понимаешь? Избавиться от краски мало. Нужно хорошенько проучить старого изверга.

– Да? А когда ты это придумала? Что-то я не припомню, как мы об этом толковали.